Страница 10 из 19
– …вы тоже устроили на нас засаду! Мой прадедушка был в Кумской долине, он мне все рассказал!
– …в нашем прекрасном городе в такой чудесный день. Я хочу попросить вас как добропорядочных граждан Анк-Морпорка…
– …ну да. Скажи еще, что ты знаешь, кем был твой отец!
– …несмотря на то что вы, безусловно, обязаны соблюдать свои гордые этнические традиции, воспользуйтесь примером моих коллег, которые потопили свои древние разногласия…
– …я те башку разобью, подлец коротконогий!
– …во имя дальнейшего процветания…
– …да я тебя одной левой уделаю!
– …нашего города, герб которого…
– …давай рискни! После того как я вырву тебе правую!
– …они с гордостью носят на своих значках.
– Аааа!
– Уууу!
До Моркоу дошло, что на него уже никто не обращает внимания. Он обернулся.
Младший констебль Дуббинс висел вниз ногами, поскольку младший констебль Детрит пытался стучать им, вернее его головой в шлеме, о мостовую. Впрочем, младший констебль Дуббинс воспользовался своим положением с максимальной выгодой, ухватив младшего констебля Детрита за колено и пытаясь вонзить зубы в его лодыжку.
Участники противоборствующих маршей зачарованно наблюдали за разыгрывающейся сценой.
– Нужно что-то делать! – нетерпеливо воскликнула Ангва из укрытия, в котором притаились стражники.
– Ну-у-у, – протянул сержант Колон, – этнические конфликты – это так сложно…
– Один неверный шаг – и вот тебе пожалуйста, – согласился Шнобби. – Эти простейшие человекоподобные виды – такие легкоранимые!
– Легкоранимые? Да они пытаются убить друг друга!
– Это культурное явление, – с несчастным видом попытался объяснить сержант Колон. – Мы же не можем навязывать им наши культурные традиции, верно? Иначе получится видофобия.
Лицо стоявшего посреди улицы Моркоу стало краснее свеклы.
– Если он хоть пальцем тронет кого-нибудь из них на глазах у всех их друзей, то… – пробормотал Шнобби. – В общем, план таков: давайте сразу сбежим отсюда ко всем чертям!
На могучей шее Моркоу вздулись вены. Он упер руки в боки и проревел:
– Младший констебль Детрит! Отдать честь!
Они потратили часы на его обучение. Мозгу Детрита требовалось время, чтобы постичь суть идеи, но если она оседала в голове, то оставалась там надолго.
Детрит отдал честь.
Рукой, в которой сжимал гнома.
Он взмахнул младшим констеблем Дуббинсом, как маленькой сердитой дубинкой, и треснул им себя по башке.
Грохот врезавшихся друг в друга шлемов отразился эхом от зданий, и мгновение спустя два тела рухнули с громыханием на мостовую.
Моркоу потрогал их носком сандалии.
Затем повернулся и, дрожа от гнева, зашагал к толпе гномов.
Сержант Колон, выглядывавший из переулка, в ужасе прикусил край шлема.
– При вас есть оружие, не так ли? – зарычал Моркоу одновременно на целую сотню гномов. – Признавайтесь! Если кто-то из гномов не бросит его прямо сейчас, то весь парад… я подчеркиваю – весь парад будет рассажен по камерам! Я не шучу!
Гномы, стоявшие в первом ряду, отступили на шаг. Раздался беспорядочный звон металлических предметов, посыпавшихся на мостовую.
– Все до одного, – угрожающе произнес Моркоу. – Это и тебя касается, чернобородый. Не пытайся спрятаться за господина Пращеврата! Тебя я тоже вижу, господин Рукисила! Клади на землю. Эй! Кому здесь смешно?
– Сейчас он точно умрет, – убитым голосом произнесла Ангва.
– Забавно, – заговорил Шнобби, – если бы мы попытались проделать что-нибудь подобное, то превратились бы в маленькие кусочки фарша. А у него, кажется, получается.
– Кризма, – произнес сержант Колон, опершийся от переживаний о стену.
– Вы имеете в виду – харизма? – спросила Ангва.
– Ага. И она тоже. Ага.
– Как у него это получается?
– Не знаю, – ответил Шнобби. – Может, потому что он общительный?
Моркоу повернулся к троллям. Те ухмылялись, увидев замешательство гномов.
– Теперь насчет вас, – сказал он. – Сегодня вечером я буду патрулировать Каменноломный переулок и надеюсь не увидеть там никаких безобразий. Скажите, я надеюсь не зря?
Раздалось шарканье огромных сверхгабаритных ног и невнятное бормотание.
Моркоу приложил ладонь к уху.
– Я не совсем расслышал, – сказал он.
Бормотание стало громче, превратившись в нечто вроде токкаты для сотни недовольных голосов на тему «Да, капрал Моркоу».
– Отлично! Теперь можете идти. И чтобы больше никаких глупостей, славные ребятки.
Моркоу стряхнул пыль с ладоней и улыбнулся всем присутствующим. Тролли застыли с озадаченными выражениями лиц. Теоретически Моркоу уже был обязан превратиться в тонкий жирный блин, размазанный по мостовой. Но почему-то этого так и не произошло…
– Он только что обозвал целую сотню троллей «славными ребятками», – изумленно произнесла Ангва. – Но ведь некоторые из них только что спустились с гор! А другие покрыты лишай-ником!
– И это самое элегантное, что можно на них узреть, – проворчал сержант Колон.
А потом мир взорвался.
Стражники отбыли незадолго до того, как капитан Ваймс вернулся в Псевдополис-Ярд. Он поднялся по лестнице в свой кабинет, плюхнулся в липкое кожаное кресло и тупо уставился в стену.
Он хотел покинуть службу. Конечно же хотел.
Ведь подобный образ жизни даже нельзя назвать жизнью.
Ненормированный рабочий день. Постоянная неуверенность, существует ли вообще закон в этом не в меру прагматичном городе. Никакой личной жизни, в конце концов! Отвратительная еда перекусами. Приходилось порой питаться даже сосисками в булочках, которыми торговал Себя-Режу-Без-Ножа Достабль. Непрекращавшийся дождь или пекло. Никаких друзей, кроме коллег-стражников, потому что они были единственными людьми, которые жили с тобой в одном мире.
Впрочем, через несколько дней он будет кататься, как кусок сыра в масле, по меткому выражению сержанта Колона. Он станет бездельничать целыми днями – только кушать и разъезжать на большой лошади, выкрикивая всяческие приказы.
В такие моменты в его памяти всплывал образ старого сержанта Каппля. Этот человек служил начальником Стражи в ту пору, когда Ваймс был еще зеленым новобранцем. А потом, когда Каппль уходил в отставку, стражники собрались вместе и купили для него дешевые часы – из тех, что исправно работают несколько лет, пока не испарится их внутренний демон.
«Чертовски глупый подарок, – мрачно поду-мал Ваймс, глядя в стену. – Человек увольняется с работы, сдав значок, песочные часы и колокольчик, и что мы дарим ему на память? Часы…»
Но на следующее утро Каппль все равно пришел на работу – со своими новыми часами. «Чтобы, так сказать, передать бразды правления в надежные руки, – сказал он, – и подвязать несколько болтающихся концов, ха-ха. И чтобы вы, сосунки, не натворили тут дел, хы-хы». Через месяц он стал приносить уголь для печки, подметать полы, бегать по мелким поручениям и писать рапорты. И так целых пять лет. А на шестой год один из стражников, явившись на службу пораньше, обнаружил его лежавшим на полу…
В тот день вдруг выяснилось, что никто, абсолютно никто не знал, где он жил и существовала ли какая-нибудь миссис Каппль. Им пришлось хоронить его вскладчину, вспомнил Ваймс. И кроме стражников на похороны никто не пришел…
Если задуматься, на похоронах стражников всегда бывают только стражники…
Конечно, сейчас времена другие. Сержант Колон счастлив в браке уже много лет. Возможно потому, что работает с женой в разное время и в основном встречается с ней на пороге дома – да и то не каждый день. Но всякий раз она оставляет для него довольно сносную еду в духовке, и это явно говорит о том, что между ними что-то когда-то было. А наличие внуков и вовсе намекает, что прежде им было сложно избегать друг друга. О молодом Моркоу и говорить нечего – этому парню приходится отбиваться от молодых женщин палкой. А капрал Шноббс… наверное, тоже как-то устроил личную жизнь. Поговаривают, что у него имеется некое двадцатипятилетнее тело, только никто не знает, где он его прячет.