Страница 54 из 61
- Да!
- И образовать в будущем так называемую ячейку общества, именуемую семьей, правильно я тебя понял?
- Да!
- Странное поведение. Тем более для женщины. Где у тебя можно курить?
- В печку. Хочешь на улицу – выходи на веранду, только не как в тот раз, когда ты пытался слинять и чуть меня не застиг в неловком виде.
- Значит, в печку.
Усевшись перед печкой, он раскурил сигарету и, не отрываясь, смотрел на Камелину, замершую на диване.
- Так вот, Юленька. Я ни хрена не понимаю сложившейся ситуации. Прихожу в дом к женщине, которую считаю приятелем, попить чаю и поговорить о философии. А взамен она меня – нет, ну не то чтобы тащит под венец, но что-то рядом. Совершенно идиотическая ситуация, я думал, так бывает только в куриных мелодрамах украинского производства. Предположим, мы стали парой, да. Что дальше? Что изменится? Я буду к тебе приходить пить чай, может быть, ты пару раз побываешь у меня, узреешь мой свинарник и навсегда заречешься появляться не то что конкретно в моем доме, но и вообще на улице Электрификации, я тебе скажу по секрету, как ходящий по домам почтальон – там у всех такой же срач. Может быть, летом мы пару раз растопим у меня самовар и разок сходим погулять в луга, в Комриху, еще куда-нибудь, если, конечно, ты такие прогулки любишь. Но только до кучи ко всему этому приклеются обидки, ревность, вечно больная голова не у тебя, так у меня, а у меня она болеть будет, я тебя сразу предупредил, ты поняла, в каком смысле. Ты распустишься, сменишь платья на халаты и начнешь надевать под брюки драные колготки – самая гадкая женская привычка из всех, что я знаю, хотя нет, не самая, самая – это брюзжать по утрам, что в семейной копилке нет денег, что надо купить тебе сапоги и мне штаны, что Вася пересел с восьмерки на десятку, а Федя с десятки на Ауди, а потом ты захочешь детей, которых я не выношу на дух, родительство совершенно не моя стихия и я ума не приложу, что с этим орущим существом вообще делать, я начну после работы пить пиво и пыриться сначала в комп, а потом ты его оккупируешь и мне останется телевизор с донецкими новостями и яценючьими перлами, мы съедим друг другу все мозги, сменим философию на бытовуху, на покупки штанов и трусов, на зарплаты Иванова, Петрова и Сидорова, я вместо «Рондо», «Несчастного случая» и Богушевской начну слушать русский шансон, сопьюсь и свалю в туман в один прекрасный день, оставив тебя с клеймом разведенки и, упаси макаронный бог, с ребенком. И с обидой на всех на свете мужиков. Зачем нам это нужно? Зачем люди добровольно лезут в задницу? Вот – самый главный мой вопрос к мирозданию в целом и к тебе как к философу в частности!
Он швырнул погасший окурок в пустую топку.
- Послушай меня, - еле слышно сказала Камелина.
- Весь внимание.
- Философия – и наша, и не наша, - предлагает же широкий взгляд на жизнь, да? По сути, она им является…
- Да.
- Значит, ты не философ. Ты заблуждаешься в одном, очень сильно заблуждаешься. И эта твоя пафосная речь меня в этом окончательно убедила.
- В чем?
- А в том, что если мы с тобой знаем о жизни и о ее законах больше, чем средний обыватель, то что мешает нам свои знания применять на практике? Какие обидки, какая ревность? На что мне обижаться, скажи мне? Если ты не будешь давать мне поводов, то почему я должна обижаться? Почему я должна носить халаты вместо платьев, с чего ты это вообще взял? Какие донецкие новости? Я телик выбросила три года назад, потому что он, во-первых, сгорел, а во-вторых, туда ему и дорога! И меня волнуют не чьи-то там восьмерки и Ауди, меня волнуешь конкретно ты. Детей не хочу, все равно рожать не могу – ходила, дура, в техникум в мороз в мини-юбке и застудила себе все, что могла. И мать из меня выйдет никакая, меня от всей этой бытовушности, от кашек-какашек тошнит не меньше тебя, я не собираюсь постоянно отверчиваться от близости с помощью больной головы – просто скажу, что не хочу, и ты меня поймешь, а я пойму тебя. Штаны и трусы ты в состоянии купить себе сам. Ты не ребенок, а я тебе не нянька. Так же как и я не собираюсь таскать тебя по обувным магазинам. Я догадываюсь, что ты думаешь об обычных парах и их проблемах – сама к твоему мнению близка. Но скажи мне только одно: почему ты распространяешь это на нас?
- На нас, значит, - Он взял из пачки вторую сигарету. – Тебе не кажется, что ты наглеешь?
- В каком плане?
- В самом прямом. Всего лишь только сказала мне, что собираешься делать, но, не спросив моего мнения на этот счет, уже заявляешь, что тебя и меня нет, а есть мы. Нас, Камелина, нету. Есть ты, есть я. Два отдельных индивида со своими заморочками каждый.
- Хорошо. Пусть будем тогда ты и я. Так вот, почему ты распространяешь эти проблемы в том числе на СЕБЯ в первую очередь, ладно там я, меня ты еще поверхностно знаешь. Или ты сам знаешь, что скатишься до унылого среднего Васю Пупкина без малейшего прибабаха и будешь жить чтобы «все как у людей»? Сотовкин, у тебя в голове соленый огурец. Водку закусывать. Ты не догадываешься, что можно жить так, как хочешь ТЫ?