Сиреневое облако

- В зеркале человек видит себя и облако. Он может взглянуть на себя. Я же сказала. Шаг назад означает возвращение в себя. К своим мыслям, умозаключениям, к своей сущности, к самым темным и потаенным ее уголкам. Только себе человек может доверять полностью. Тяжелые думы и тяжкий выбор вырывают его из себя, заставляют отворачиваться от себя же в угоду чему-то стороннему, не входящему в него. Увидев себя в зеркале и сделав шаг назад, попав в облако, человек становится самим собой. Его сущность подсказывает ему решение – как нужно сделать ему самому. Никаких высших сил нет. Сиреневое облако – это он сам и все, что есть внутри него.

Темнело. Внизу зажглись красные световые рекламы, проезжающие автомобили освещали дорогу фарами. Асфальт высох, влажный ветер прекратился. Он сидел на доске, глядя вниз, и складывал в амбар знаний сказку о сиреневом облаке.

- Я пошла, - тихо сказала Мелисса. – Вернись в облако. Будь собой, пожалуйста. Только собой и никем другим. Увидимся.

 

Густая холодная синева за стеклами переливалась под отблеском оранжевой лампы, заставлявшей старое неровное стекло замысловато играть бликами. Откуда-то слева играла тихая музыка. В теле ощущалась приятная расслабленность и по каждой клетке, по каждому капилляру разливалось усталое тепло. Головная боль испарилась, словно ее не было.

- Мне кажется, кто-то проникся сегодня теплом моего дома, - произнес мягкий голос над ухом. В изголовье дивана на стуле сидела Камелина.

- Кажется, есть немного…

- Ты проснулся? Голова не болит больше? – Она ласково положила руку ему на лоб.

- Если говорю, то, стало быть, проснулся. – Макс вытянулся и встал с дивана. – У тебя действительно уютно.

- Есть хочешь?

- Не, спасибо. Все равно домой скоро пойду.

- У тебя дома наверняка интересно. Но грустно и холодно.

- Может быть, там и холодно, мне четырнадцать градусов более чем достаточно, печку топлю реже других. Но почему ты считаешь, что там грустно?

- Потому что ты грустный. Наличие уюта в доме сильно зависит от душевного состояния его хозяина. Не знаю насчет тебя, но мне было бы грустно и пусто, несмотря на мое к тебе отношение. Почему у меня дома так уютно? Ты мне не первый это говоришь. Потому что в душе у меня все хорошо. Кроме того, что я до сих пор одна. Но я сохранила свое тепло. Я не даю ему портиться. До поры до времени. Боюсь, что когда-то не сдержусь…

- Какие твои годы, - вздохнул Сотовкин. – У меня на горизонте тридцатник. Осенью будет двадцать семь. Хотя не в этом дело, даже если бы я был вдвое старше, вряд ли что-то бы качественно изменилось. Тебе сколько?

- Двадцать два недавно исполнилось. Ты еще не был дома у Иришки, у нее он с виду еще более убогий и утлый, чем у меня, но внутри… это просто сказка какая-то. А все почему? Потому что она еще теплее и нежнее меня. Она замечательная. Таких просто не бывает.

- Возможно. – Разговоры об этом начинали утомлять Сотовкина, ему хотелось скорее перейти к интересующим его вещам.

- Скоро у нас день города, - произнесла Камелина, поглядывая в окно, где снова пошел снег. – В среду. Обязательно сходи на концерт. Увидишь и услышишь ее. Она даст тебе большую пищу для размышлений.

- Я буду занят.

- Чем ты будешь занят? У всего района будет выходной. Нет, я обнаглею еще больше: я пойду туда с тобой. Пойдем со мной. Тебе понравится. Обязательно.

- Я не хожу на такие мероприятия. Ни на гулянку, ни даже на концерт…

- Почему? Потому что там шумно? Ну так на дневную программу я тебя и не потащу. Концерт начнется в полвосьмого вечера. У меня две, так сказать, контрамарки. Выступающим можно пригласить пять человек каждому бесплатно. Две штуки Ира дала мне – и просила привести с собой кого-нибудь.

- Вытащи Егора Ахмелюка. Сидит как сыч у себя дома и не выходит. А женский вокал уважает.

- А третью она ему уже дала! Да, с ней он тоже знаком. И очень ее ценит. И как певицу, и как женщину.

- Вот ты все расхваливаешь ее… - Сотовкин потянулся. – А почему? Расскажи о ней.

- Я, если честно, сама в ней не до конца разобралась. Да и сама она тоже. Но вкратце – расскажу. У нее синдром женщины-спасительницы. Как у Иветты Цукановой. Если ты знаком с Ахмелюком, наверное, и ее знаешь.

- Я с ней в школе учился. Она и меня спасти пыталась, не вышло. Я не въехал, чего она хочет от меня. Так что знаю, что это такое. Продолжай. Она так же подбирает по обочинам жизни всяких сычей и пытается вывести в люди?

- Можно сказать, что да… но не только их. Я не знаю, почему возле нее никто надолго не задерживается! Только не подумай плохого! Сама она тоже очень расстраивается, когда от нее уходят. Плачет долго. Жалко ее.

- Бывает. Возможно, я тебе как-нибудь расскажу, почему это так происходит.

- У нее странная особенность… За ней бесполезно ухаживать. Если ты подошел сам, она тебя вычеркнет из списка возможных кандидатов. Она всегда знакомится со всеми сама. Не знаю, определяет, наверное, как-то, кого нужно согреть, а кто так обойдется.