Пылающие души

Мои глаза были закрыты, так как смотреть на холм земли, похоронивший под собой Женю, было мучительно больно. Маленький тотем в моем сознании держал в лапках факел. Он грустил, вспоминая, как сжег домик своего врага, тем самым определив судьбу нескольких живых существ.

— Прости меня, — снова сказал я и пошел к ожидавшей меня машине.

Мы ехали в кафе на поминки. Машина похоронного агентства да пара машин с нашими родственниками.

С Лерой все оказалось значительно проще, чем я мог себе представить. Она плакала, отказывалась есть, ссорилась со мной и со своими дедушками и бабушками, но такое поведение продолжалось всего два дня. Сложнее было с Жениными родителями, и это было понятно. Они выпытывали у меня, что же именно произошло с их дочерью, но на все вопросы ответ у меня был только один: не знаю.

А что еще можно было сказать людям, потерявшим своего ребенка? Что призрак убитого мною соседа пришел, пока меня не было дома, и убил ее? И время было рассчитано так, чтобы я стал свидетелем происходящего, но вмешаться уже не смог. Хотя что можно сделать в такой ситуации? Даже сейчас, по прошествии нескольких дней, я не знал, как надо было поступить. Возможно, мне нужно было бежать к зеркалу и кричать, что я был не прав? Бред, но ничего другого мне в голову не приходило.

Следствие не дало никаких результатов, постановив, что произошло либо замыкание проводов, либо попадание шаровой молнии. Снова бред? Согласен. В предложенную моим отцом версию с самовозгоранием поверить было проще, чем во все сказанное экспертами. Антон Павлович напрягал их с поисками следов горючего, намереваясь притянуть к случившемуся остальные смерти, но ничего, конечно, найдено не было.

Все это время Наташа вела себя так, будто ничего не случилось. Она приходила ко мне домой, что-то рассказывала, а я молча сидел на кухне, смотря в одну точку на стене. Осознание своей вины не давало мне покоя, такого необходимого сейчас.

Все, кто терял близких, рано или поздно сталкивались с моментом, когда на душе становится немного легче. По прошествии недели рано утром я стоял у окна, попивая свой кофе, и думал о вечном. Женю не вернуть, но жизнь продолжалась, и надо быть сильным ради Леры и ради памяти о супруге. Мне будет тяжело, но говорят, с этим свыкаешься.

Открылась входная дверь, и голос тещи зазвучал в нашей с Лерой квартире. Теперь, когда мы остались вдвоем, она приходила всякий раз, когда мне нужно было идти на смену. Целые сутки она проводила с внучкой, развлекая ее и успокаивая себя бесконечными играми, которые Лера очень любила.

— Еще спит? — Она заглянула ко мне на кухню, остановившись в дверном проеме с руками, упертыми в бока. Схожесть с Женей была невероятной. Я тяжело сглотнул и поставил кружку в мойку.

— Да, не поднималась еще. Вчера с трудом уснула, но спала всю ночь спокойно.

— Ага, — вздохнула теща, — у меня точно также каждую ночь. Я никак не могу уснуть, все время думаю о случившемся. А вот если усну, то с трудом поднимаюсь с утра. Сам-то ты как?

— Нормально. Начальство снова предлагало отпуск, но я отказался. Мне сейчас надо быть при деле, а то совсем головой поеду. Можно было бы с Лерой проводить все время, но без смены обстановки я не смогу.

Теща закивала и ушла к Лере. Там она сейчас переоденется и будет ждать пробуждения своего маленького колокольчика.

Обувшись, я посмотрел в зеркало и увидел свое лицо, привычное и уставшее.

У подъезда стояла полицейская машина и два сотрудника в форме. Они курили, обсуждая какие-то новости, а из салона махал мне рукой Антон Павлович.

— Все, Володя, пора. — Он улыбался своей широкой улыбкой.

— Игра окончена? — спросил я, подходя к машине.

— Да, все подошло к завершению. — Он открыл дверь и указал на сидение. — Я решил дать вам несколько дней прийти в себя после случившегося. Отведенный срок истек, так что...

— Счет-то какой? Хоть не всухую?

— Почти, — он засмеялся. — Тебе удалось немного побрыкаться. Ну что, поехали?

Водитель завел машину и покатил к выезду со двора. Я смотрел в небо, мысленно прощаясь с родным домом, и в какой-то момент мой взгляд зацепился за соседку. Наташа наблюдала за нами с балкона и, увидев, что я сел в машину полиции, спрыгнула вниз. Она легко приземлилась на ноги, даже не согнув их в коленях. Еще одно мгновение, и женщина запрыгнула на багажник машины и исчезла под его крышкой. Я закрыл глаза, понимая, что ничего хорошего ждать не приходится.

— Я арестован?

— Нет, — рассмеялся следователь, — пока нет. Вас задержали для выяснения некоторых обстоятельств. Скорее всего, ночевать вы останетесь у нас, так что лучше предупредите семью.

— Мне сегодня все равно на смену надо, так что никто волноваться не будет, а вот руководству я позвоню.

Набрав номер, я несколько минут объяснялся с начальником, пытаясь донести до него суть возможных претензий полиции. Тот отказывался понимать услышанное и просил дать телефон следователю. Большого усилия стоило отговорить его от этой затеи, но благодаря мне Антон Павлович доехал до работы спокойно, не потревоженный воплями моего начальника.