Это не женщина - это беда!

Мне до сих пор не верится, что это происходит. Я смотрю на своё отражение в зеркале и не вижу в нём себя. Там стояла красивая облачённая в белое свадебное платье взрослая девушка со счастливыми глазами и улыбкой во все тридцать два зуба. Это платье так идёт этой девушке. Открытые ключицы доказывали, что она сильно похудела за последний месяц. Он вышел слишком бурный. Длинная фата струилась, начиная от гребешка в виде диадемы и заканчивая где-то далеко сзади, скользя по полу. Такое красивое отражение. Белокурые кудри красиво уложены на плечах, в руках с маникюром маленький букетик из лилий. Лиф платья усыпан переливающимися на свету стразами, так успокаивала я себя, чтобы не думать о цене этого платья.

— Если ты вздумаешь разреветься, то я тебя удушу, — поравнялась со мной Кетрин. — Как же ты выросла моя девочка. Даже не верится, что всё-таки станешь женой этого тирана-придурка.

— Мне тоже, — шепчу я. Не реветь? Сложно. Глаза уже наполняются слезами. Слезами счастья. Неужели моя самая сокровенная мечта сбылась? Я выхожу замуж. И эта прекрасная незнакомка в зеркале — я.

— Мне не хочется тебе портить настроение, но кое-кто хочет тебя увидеть, — Кетрин кому-то кивает. Я оборачиваюсь и встречаюсь со взглядом матери. Она стояла в дверях в синем платье длиною в пол. На лице была восхищённая улыбка, а по щеке катились слёзы.

— Какая же ты красивая, — произносит она дрожащим голосом. Я не выдерживаю и бегу к ней. Она крепко обнимает меня и целует в щёчку. Всё-таки я расплакалась. — Прости меня, пожалуйста прости. Я вела себя отвратительно. Ты не заслужила такой матери.

— Не смей так говорить, ты самая лучшая и я тебя очень люблю! — сильнее обнимаю её за шею. Она пришла. Это самое главное. Мне сразу стало настолько хорошо. Я нервничала, переживала, волновалась. Но с её появлением всё прошло. Теперь я точно уверена, что делаю всё правильно. — Я вас с папой очень люблю.

— Кстати, о нём, — мама отстранилась и коснулась рукой моей щеки. — Он стоит в коридоре и очень хочет повести тебя к алтарю.

— Я об этом могла только мечтать, — и слёзы снова хлынули из глаз. Мама крепко обняла меня вновь, поглаживая по волосам.

— Всё-таки я правильно решила, что пропустила её сейчас, за час до начала церемонии, — усмехнулась Пирс-Майклсон, скрестив руки на груди. — Знала же, что разревёшься. Девочки! — прокричала она, чтобы из соседней комнаты выглянули Давина, Ребекка, Лив и Аврора. — Нужен макияж дубль два. И вы все мне должны по сотке. Я же говорила, что она разревётся.

— Форбс, ну почему ты такая рёва-корова! — возмутилась Паркер-Донован.

— Потому что я ещё Форбс, — отвечаю и улыбаюсь сквозь слёзы.       

Оставшиеся время девочки кружили надо мной, как ястребы над добычей, повторная нанося макияж. Мы хотели, чтобы моим внешним видом занялся стилист, но после пробного сбора невесты, сделали вывод, что сами справимся намного лучше.

POV Клаус       

Я стоял у алтаря и смотрел в конец зала. С минуту на минуту там появится Керолайн. Почему я так нервничаю? Мне страшно, что её там не окажется. Очень боюсь. Меня начинает даже потряхивать. Чувствую прикосновение руки к плечу. Оборачиваюсь. Элайдже улыбается мне.

— Даже не верится, что вечный холостяк Клаус Майклсон жениться, — усмехается он. — Да и на ком?! В первый день ты её назвал тупой блондинкой из клуба для самых настоящих и беспощадных стерв.

— Видимо мы оба чокнутые, раз твоя женушка её лучшая подружка, — если я нервничаю, это не значит, что не смогу ответить на колкость. — Этот диагноз передаётся, видимо, генетически.       

И тут наконец, заиграла музыка. Двери в зал распахнулись. Входят подружки невесты. Ребекка, Аврора и Лив идут впереди. Все трое в одинаковых платьях светло-голубого цвета длиною до колен, у каждой по маленькому букетику и корзинке с лепестками роз, которые они рассыпали по пути. И вот за ними в зал входит Керолайн под руку со своим отцом. Её лицо скрыто фатой. У меня перехватило дыхание. Эта невероятная женщина идёт сюда, чтобы навечно стать моей. Она прекрасна, неотразима. И точно могу себя назвать влюблённым идиотом.       

Следом за Керолайн шли Кетрин и Давина, которые держали её фату. И всё так мучительно медленно тянулось. Так долго они шли, что мне казалось, будто время специально замедлилось. И вот моя сестра с Лив и Авророй садятся на свои места, Керолайн с отцом останавливаются в шаге от ступенек, что вели ко мне, Давина опускает фату и садиться рядом с Колом, Кетрин забирает из рук Кер букет лилий. Мистер Форбс помогает Керолайн взобраться по ступеням, Кетрин придерживает её фату, а потом встаёт по сторону Керолайн на против Элайдже. Билл же протягивает мне ладонь Керолайн. Я смотрю в глаза своей любимой женщины через фату и с трепетом сжимаю её ладонь своей. Её отец кладёт мне руку на плечо.

— Береги её, — говорит он и спускается в зал, садится рядом с супругой. А дальше остальное перестало иметь какое-либо значение.       

Я открываю лицо Керолайн, убирая часть фаты назад. Её глаза смотрят в мои, и моё сердце делает счастливое тройное сальто.И чёртовы ванильные пафосные бабочки затрепетали в моём животе. Влюблённый идиот. Счастливый влюблённый идиот.

— Никлаус, готов ли ты взять в жёны эту прекрасную женщину? — слышу я сквозь пелену счастья.