Страница 3 из 22
- Хаа. Неудобно наверное было есть…
- Большие сиськи моя страсть, ммм…
- О, надо мужской крем выпускать со вкусом мяса и специй, - надрывался Денис, – На ура пойдет!
Все смеялись и делились историями по теме.
Несколько лет назад я, заскучав, стал изучать труды Маркиза де Сада. Меня не все привлекало, естественно, однако ничтожно малую часть я воплотил в жизнь сам. Секс, боль, извращения, страдания – де Сад писал о той норме тех людей, как об обыденных вещах. Это меня и привлекало, какая-то странность, другой, создаваемый де Садом, мир. Мир, где нет любви и доброты, и все завязано на слове «удовольствие», где несчастные, отчаявшиеся люди, которым некуда дальше падать, занимаются даже не сексом, а удовлетворением своих разнузданных фантазий.
Естественно, мы все развращены, но в разной степени… я считаю, что моя еще самая легкая… Я трахал девушек орально, вагинально, анально, я спал и с двумя и с тремя и четырьмя, я играл разные роли и заставлял играть их, я… да много я делал… но я не жесток настолько, насколько некоторые в нашем сообществе. В нашем сообществе развратников, пьяниц, тиранов и сексуальных маньяков. Это издержки нашего класса.
Мы определенный клан людей, некая каста, которой, как мы думаем, дозволено все на свете. Мы развращены деньгами, сексом, некоторые легкими наркотиками, доступными девушками, бездумным злом, окружающим нас. Наш цинизм, наши гулянки, наше непрекращающееся пьянство, наша непостоянность с девушками – все это не от нас плохих, это от человеческих пороков. Мы вроде не считаем себя богами - однако каждый думает о себе, как о сверхчеловеке и поступает соответствующе. Мы говорим, что нам нравится такая жизнь – хотя нам часто бывает одиноко и не хватает душевной близости, мы применяем слово «любовь» только к сексу и выпивке - хотя иногда нас тошнит и от того и от другого.
Если хорошо подумать, мы – самые одинокие люди на свете, нам приходится выбирать лишь эту жизнь и жить в ней. Мы не жалуемся, не просим прощения, ведь жизнь научила нас одному – доверять только себе.
Друзья долго не расходятся, я приезжаю домой за полночь. Отбрасываю все лишние мысли. Работа.
Будничное утро у меня всегда одинаковое – встаю, умываюсь, занимаюсь, наливаю кофе, кормлю параллельно Джека и, когда бреюсь, смотрю на себя в зеркало. Красавчик! Да! У меня очень высокая самооценка, я это признаю, и я всеми руками «за». Глаза ясные, вот что значит хороший алкоголь, голова светлая, тело физически хорошо себя чувствует. По дороге на работу я настраиваюсь на деловой тон. Я не даю спуску сотрудникам, человек так устроен – чем больше ты ему даешь поблажек, пряников и признания на работе без непродолжительных кнутов, тем более верно – можешь забыть о хорошем специалисте. Лень – великая вещь. И всеобъемлющая.
Сегодня у нас собрание по поводу новых поставщиков. Одобрить или нет. Компания-поставщик очень заинтересована в этом контракте, они на грани банкротства, а наши заказы способны их спасти. Когда я вижу, как старается произвести впечатление собственник и как боится совершить ошибку, то мгновенно понимаю, что и здесь, в деловых вопросах, я являюсь существенным фактором в жизни многих людей. Как же приятно это ощущать. Очень пристально и долго всматриваюсь в его лицо и задаю один-единственный вопрос:
- Вы лично возьмете ответственность?
Он колеблется, и я замечаю, как страшно ему не получить деньги за этот контракт, но еще более страшнее потерять уже нажитое и, верно, с трудом. В этот момент, кажется, он размышляет о семье и недавно родившемся ребенке, и об опасности потерять бизнес, и о родителях, которые укоризненно покачают головой, и даже о том, как в детстве вот так же стоял перед воспитательницей в садике и отвечал за взятую без спросу шоколадку.
Наконец, он твердо отвечает, я пожимаю ему руку и договариваюсь о следующей встрече. Ощущение власти меня опьяняет.
Для всех обычный будничный четверг, на улице не жарко и не холодно – проклятая весна, как же ее не люблю. День моего рождения. День смерти моей матери. Целый день проходит из года в год традиционно, что ли. Я всегда смотрю ее беременные фотографии, когда она была так красива и так несчастна. Да, я думаю, она была не счастлива с моим отцом. Во-первых, он не самый нежный и добрый человек на свете, во-вторых – это можно прочитать по глазам. Даже нет, не о грусти, а о несчастье. Я много раз видел эти глаза – у людей, что неприкаянно бродят по свету. В этих глазах застывшие эмоции – отчаяние, печаль, ненависть к самому себе и миру, усталость, разочарование. И я всегда хотел спросить – неужели в этом всем виноват отец? Неужели?
Кладбище. Мертвые люди, но живые души. Наверное, я боюсь смерти. В этот день собирается немного людей, считающих себя живыми – я, отец, и несколько ближайших родственников и подруг матери. Вот и все, хватит. Я думаю – как все сложилось, если бы она была жива? Стал бы я другим, было бы сейчас так одиноко отцу, на чем держался бы наш маленький мир? Да, я боюсь смерти. Смерти матери в наших сердцах, ибо каким бы ни был мой циничный мир, ее я боготворю. Возможно, именно потому, что она не жива.