Спор на любовь

Ненавижу, потому что люблю

Последние дни до открытия реабилитационного центра Ника Колосова я провела, как в тумане. Распространенное выражение, не правда ли? Но до сих пор я не понимала, насколько оно правдиво!

Элис пыталась со мной поговорить, Дмитрий же молчал, делая свою работу и не обращая на нас обеих никакого внимания. Так было уже не раз. Он знал, когда стоит отойти в сторону и дать нам время… Время…

Как смешно, что раньше я всегда ненавидела часы и минуты, которые отбирают у меня жизнь, капля за каплей. Но теперь я умоляла эту беспощадную субстанцию остановиться хотя бы на мгновение, дать нам с Элис время на то, чтобы просто поговорить, дать нам с Ником еще день, чтобы… чтобы что?

На самом деле я всячески избегала откровенных разговоров с подругой, взращивая в себе не просто злость и обиду, но и неприятие ее самой. Мне казалось абсолютно неправильным, что она обо всем рассказала моему боссу, а сама Алиса не видела в этом «ничего такого», как она часто говорила. Мы встречались с ней на съемках, на предварительном интервью с Ником и за обедами и ужинами в ресторане гостиницы. Остальное время я сидела в номере или просто гуляла по улицам, подставляя лицо холодным порывам ветра и мелкому моросящему дождю. Да, испортилось не только мое отношение с друзьями, с Колосовым, с боссом… Испортилась даже погода, которая оплакивала мои будущие потери.

А тот день, который я просила у Времени на общение с Ником давно прошел. Одиннадцать лет утекло сквозь пальцы, и возвращать что-то сейчас не было смысла. Ни для меня, ни для него.

Как бы я не хотела сказки со счастливым концом, но в нашей с Ником ситуации это было просто невозможно. За те несколько дней, что мы провели с ним бок обок, между нами возникали постоянные ссоры, ни он, ни я не могли оставить прошлое в прошлом, смириться с тем, что его не изменить, не исправить.

Наверное, поэтому до самого открытия мы избегали встреч наедине, разговаривая только в присутствии кого-нибудь из съемочной группы или его коллег и только на рабочие темы. Даже Маргарита стала для меня желанной компанией, так как в ее присутствии Ник вообще меня не замечал, что причиняло боль, отрезвляло и в который раз говорило о том, что все правильно, все так, как должно быть. Мы попытались каждый по-своему сделать, как лучше, но получилось как всегда.

-Лика, ты готова? – Дмитрий с тяжелым оборудованием в обеих руках махнул головой в сторону здания. – Через пять минут будут разрезать ленту и поздравлять Колосова. Ты должна быть там, рядом с ним.

-Я помню, Дим, - ответила бесцветным голосом, оправила строгую темно-серую юбку, застегнула теплый пиджак на все пуговки и вопросительно посмотрела на друга.

-Нет, Лик, на этот раз твой траурный вид не спасет ни макияж, ни идеальный костюм, ни природные данные. – Дима усмехнулся. - Но я постараюсь не брать тебя в крупный план, чтобы не портить твой же собственный репортаж.

-Спасибо, - ответила парню без прежней язвительности, на которую он явно рассчитывал. У меня не было желания обмениваться с ним шуточными фразочками, я хотела только одного: как можно быстрее закончить свою работу в этом городе и уехать, покинуть гостиницу, Ника Колосова и забыть эту командировку, как страшный сон.

-Удачи, - шепнул Дмитрий, пока я медленным, но твердым шагом шла со стороны нового реабилитационного центра к лестнице, где была натянута красная лента. Ника поздравляли с открытием, жали руки, произносили торжественные речи. Репортеры местных каналов и радиостанций протягивали свои микрофоны в сторону выступающих, щелкали затвором камер фотографы печатных изданий.

Все так привычно и знакомо, только вот прежнего волнения нет, предвкушения от предстоящей работы, радости и головокружительной эйфории, которая появлялась каждый раз, как я брала в руки микрофон и начинала очередной репортаж. Сегодня в голове набатом звучал тревожный колокол, отсчитывающий секунды до нашего с Ником расставания, а я делала шаг, еще один шаг навстречу неизбежному.

-Николай Колосов, насколько нам известно, вас поддержали местные власти и помогли с постройкой нового центра, - вещала какая-то худосочная крашеная блондинка с рыбьим лицом. - Как вы планируете отблагодарить тех, кто воплотил ваши идеи в жизнь?

Я ухмыльнулась.

Да плевать он хотел на тех, кто ему помог, я больше чем уверена.

Улыбается в лицо, а за глаза обзывает их бюрократами с одной извилиной.

И он САМ себе помог воплотить мечты в реальность! – зло, уже от себя.

Если честно, то вчера я услышала, как Ник причитает в разговоре с каким-то медиком о том, что придется делать вид, как он СЧАСТЛИВ вливаниям со стороны местной власти, которые в цифрах оказались весьма незначительными.

«Эти уроды думают, что помогли мне с постройкой, Степ, - я даже представила, как Колосов презрительно хмыкает и плотно сжимает губы, - все, на что хватило их хваленых средств – это видеонаблюдение в здании, но теперь придется стелить перед ними красный ковер и делать вид, что только благодаря им тут стоит мой центр».

Пока Ник отвечал на вопросы журналистов, я скосила глаза в его сторону и заметила, как он напряжен, как сильно сжал руки в кулаки, несмотря на то, что улыбается, как хмурит губы в перерывах между поздравлениями.

Черт, ему же больно! – сообразила, глядя на то, как мужчина старается переносить центр тяжести с одной ноги на другую.

Когда вопросы перескочили с его работы на личность, когда какой-то наглый репортер начал в хамской форме выяснять, что поставило Ника «на ноги»: его деньги или все-таки упорный труд? Я не выдержала и вмешалась, напоминая Колосову, что пора отвечать на МОИ вопросы.