Якорь

Он вздрогнул и резко обернулся, а на его лице застыло выражение, словно его поймали с поличным.

Номи посмотрела на листы под его ногами, в неярком освещении узнавая на одном из них логотип галереи.

- Это же, - начала она, но Эш перебил её:

- Мне отказали.

- Почему?

- Нашли более талантливого художника?  - его лицо исказилось злобой, он буквально выплюнул эти слова перед ней.

Он поднял ещё один лист и поднёс к нему зажигалку. Вспыхнуло яркое пламя, край листа почернел и обуглился, но Номи этого не видела. Она смотрела на запястье Эша, с ужасом понимая, что это не темный напульсник, а бинт, пропитанный свежей кровью.

Эш заметил её взгляд и дернулся в её сторону, выпуская из рук горящую бумажку и пытаясь ухватить девушку за руку. Номи отшатнулась.

- Номи, - он сделал к ней шаг. Она отступила на два. Помотав головой, она развернулась и побежала к выходу.

- Номи!

 

Она вернулась через полчаса. Он ждал её в гостиной, но когда за ней закрылась дверь, он все же не был готов к её приходу. Она подошла к нему так близко, что Эш слышал её дыхание, и протянула ему сжатую в кулак руку.

- Номи, я…

Она разжала пальцы. На её ладони лежала новенькая пачка бритвенных лезвий из круглосуточного магазина на углу их улицы.

- Я не могу, Эш. Любить тебя так больно. Это подарок, - она положила пачку лезвий на спинку дивана и развернулась.

- Прости, - прошептала она сквозь слезы. Её губы дрожали, а рука потянулась к его лицу, но так и замерла в воздухе.

- Прости, - повторила она и выскочила из квартиры.

Эш не позвал её, не побежал за ней, его тело даже не дернулось в сторону закрывающейся за ней, его Музой, дверью, вместо этого он крепко сжал в кулаке пачку лезвий, прижимая руку к груди.