Москва-Обратная

Лев притянул Сашу ближе, пока между его грудью и её спиной не осталась всего пара сантиметров. Широкие ладони скользнули по Сашиным предплечьям, шокировав контрастом между собственной холодной и его почти раскалённой кожей, и остановились на животе. Лишь в этот момент Саша заметила, что рукава плаща были сухими, хотя Лев выбрался из воды всего пару минут тому назад.

Стало тепло, почти жарко. Саша невольно расслабилась и расправила плечи, наслаждаясь внезапным комфортом.

— Вот так-то лучше, — довольно шепнул Лев. — Видишь, я не только людям морочить головы умею.

— Я и не сомневалась.

Лев безуспешно попытался спрятать ответный смешок, уткнувшись Саше в макушку. Она в отместку несильно шлёпнула его по руке. Которая тут притянула Сашу ближе.

Вместе с новой порцией тепла пришло и смущение. Выпутавшись из в прямом смысле слова горячих объятий, Саша разорвала пластиковую упаковку на рюкзаке, торопливо оделась и огляделась в поисках ближайшей возможности проверить маршрут. Долго искать не пришлось: прикосновение к внутренней ограде памятника указало путь наверх, к нависающему над Москвой-рекой бронзовому Петру.

— Нам туда? — откуда-то из-за Сашиной спины поинтересовался Лев. Обернувшись через плечо, она увидела его запрокинутую голову.

— Туда.

— Ты со мной?

Саша помедлила. Дотянувшись до одного из бронзовых завитков, изображающих волны в основании памятника, она коснулась холодного металла. Инстинкт вновь указал наверх, но теперь к чувству общего направления добавилось конкретное место: позолоченная карта в правой руке Петра.

— Метка на карте. — Подняв глаза, Саша попыталась оценить расстояние до цели. Пятьдесят метров? Семьдесят? И, если вдоль самого Петра тянулась служебная лестница, то финальная часть пути от плеча до ладони никакой страховки не предполагала.

— На ней самой?

— Да, на внешней стороне.

— Ты уверена?

— Памятник… — Саша запнулась, пытаясь разобраться в своих ощущениях. — Он более или менее единый объект. Я чувствую его целиком — как вчера карту.

— Хорошо. Тогда ты оставайся здесь, а я достану метку. Так будет быстрее.

Стянув не подходящий для альпинизма плащ, Лев набросил его Саше на плечи. Она благодарно закуталась во всё ещё тёплую ткань.

— Никуда не уходи, — с улыбкой в голосе попросил он, ловко запрыгнув на одну из нижних волн. — Я скоро вернусь.

Несмотря на уверенные движения Льва, за его подъёмом Саша наблюдала с замирающим сердцем. Пятнистое освещение памятника бросало на поверхность слишком много теней, и на высоте пятнадцати метров уже становилось непонятно, хватался ли Лев за крепкий металл или за пустой воздух.

Вскоре темнота и вовсе поглотила ловко карабкающуюся фигуру.

Саша всё ещё пыталась уловить хотя бы тень движения, когда из-за её спины послышались определённо нетрезвые голоса: пара мужских и один высокий женский, задорно хихикающий. Спрятаться Саша не успела, компания увидела её почти сразу. Молодых ребят — её ровесников или даже младше — оказалось четверо: весёлую блондиночку чуть ли не полутора метров ростом обнимал за плечи молчаливый крепыш в чёрной косухе. Их Саша не заинтересовала; устроившись на внешней ограде островка, они принялись самозабвенно целоваться. А вот ещё двое парней уверенно двинулись наперерез.

— Эй, кто это тут у на-ас?! Тоже гуляешь, сестрёнка?

Спросивший — тощий парень с трёхдневным фингалом под левым глазом — повёл себя пугающе дружелюбно. Не дожидаясь Сашиного ответа, он протянул ей свою бутылку пива. Саша аккуратно отстранилась и пробормотала вежливое «Здрасьте».

— Отстань ты от неё, придурок, — глухо прошипел второй парень, весь в цепях и в коже. — Небось бомжиха какая.

Саша густо покраснела. В драном плаще Льва, свисающем чуть ли не до земли, и со спутанными после экстренной сушки волосами она действительно выглядела не слишком впечатляюще. Но понимание не делало смущение менее едким, а замечание — обидным.

— Да ладно тебе! — Обладатель фингала ткнул кожаного локтём в бок и снова широко улыбнулся: — Хорошая же девочка. И никакая не бомжиха.

— Вшей сам потом травить будешь, — огрызнулся его приятель. И мстительно добавил: — Или ещё чего похуже.

У Саши тревожно кольнуло под сердцем. Покосившись наверх —  Лев так и не появился, — она попыталась смягчить ситуацию:

— Ребят, ребят, я вовсе не собираюсь вам мешать. Вы идёте своей дорогой, я — своей.

Две равно пьяные пары глаз уставились на неё в одинаковом недоумении. Затем дружелюбный коротко хохотнул и вновь протянул Саше бутылку:

— Выпей, сестрёнка! Ты какая-то слишком серьёзная.

— Я не…

— Пей!