Страница 33 из 60
— Отлегло? — поинтересовалась Саша, не комментируя, впрочем, саму стычку.
— Немного. — Лев фыркнул и напоказ повёл плечами. — Вполне.
Последний переулок вывел их на пустующую Крымскую набережную. Они подошли к реке, спустились на сотню метров вдоль течения и остановились напротив монструозного памятника Петру, вот уже второе десятилетие мозолящего москвичам глаза. Бьющее снизу освещение красоты монументу не добавляло; скорее, оно делало его похожим на дешёвенькую декорацию к фильму-катастрофе — уже после катастрофы. Но волновала Сашу не столько сомнительная художественная ценность высившегося посреди Москвы-реки бронзового великана, сколько тот факт, что маршрут вёл к нему.
Напрямую.
Через реку.
— Чёрт… — медленно выдохнула Саша, перегибаясь через каменный бортик набережной и с ужасом разглядывая спокойную воду. По дождливому июню она поднималась довольно высоко. — Я не хочу.
— Ты не умеешь плавать? — спросил Лев со странной смесью заботы и насмешки.
— Умею… Я не хочу в три часа ночи лезть в Москву-реку. Причём сигая с набережной, поскольку нормальных спусков здесь нет.
— К сожалению, придётся. — Определённо, Лев посмеивался. Пускай и самую малость. — И лучше разденься. В холодной воде мокрая джинса быстро выматывает.
— Я ещё и голышом должна плыть, да?
Лев красноречиво промолчал. Найдя плохоосвещённый кусок набережной между двумя фонарями, он деловито принялся стягивать плащ, а затем и футболку со штанами. Саша, поймав себя на том, что откровенно пялится, густо покраснела и занялась своей одеждой.
Конечно же, лезть совсем голой в Москву-реку Саша не собиралась: перспектива попасться купающейся в три часа ночи в белье нравилась ей чуть больше, чем попасться плавающей, в три часа ночи — и без белья (и гораздо меньше перспективы не попасться вообще). Насколько Саша видела, Льва подобные мелочи не останавливали… Чтобы не отвлекаться, она заняла себя упаковкой вещей: одежду и обувь в рюкзак, рюкзак — в пластиковые пакеты, сверху крепко обмотать бечёвкой. Не весть какая водонепроницаемая система, но и ширина огибающего памятник канала не превышала тридцати метров.
Сбоку послышалось на удивление тихое «плюх!», и почти сразу Лев вынырнул напротив Саши. Помотав головой, он жизнерадостно улыбнулся — хищный оскал разве что не светился в ночи — и попросил:
— Сбрось мне мои вещи, пожалуйста.
Не слишком аккуратный кулёк из плаща, из которого торчал край штанины, Саша нашла там, где Лев раздевался. Сбросив свёрток владельцу — словно бы ей назло, Лев прекрасно держался на воде с одной занятой рукой, — Саша перелезла через ограду и снова посмотрела вниз.
Метра два. А то и все три.
— Осторожно: вода холодная.
— Знаю.
Не рискуя прыгать, Саша вначале повисла на руках, затем слегка оттолкнулась от гранитной облицовки и неловко плюхнулась в реку. Лев не соврал: вода действительно была холодной. После позавчерашней грозы так и вовсе ледяной.
Настолько, что у Саши на мгновение перехватило дыхание, и она потеряла, где в кромешной темноте дно, а где — поверхность. Тут же что-то ухватило Сашу за плечо и с силой дёрнуло. Секунду спустя она очутилась нос к носу с недовольным Львом.
— Ты же сказала, что умеешь плавать! — рыкнул он, одновременно удерживая над водой свёрток с одеждой и не давая потонуть им самим.
— У меня пло… — Саша сбилась, быстро и глухо прокашлялась и повторила: — У меня п-плохо с нырянием. И с холод-дной вод-дой.
— Тогда поплыли. Быстрее согреешься.
Несчастные тридцать метров от одного берега до другого обернулись для Саши тремя минутами жестокой пытки: течение и пресная вода превратили короткий заплыв в силовое упражнение. Когда Саша, задыхаясь и с трудом держась на воде, добралась до окаймляющих островок с памятником фонтанов, Лев успел и выбраться на сушу, и отряхнуться, и даже одеться.
Сашу из воды он вытаскивал чуть ли не за шкирку.
Что такое настоящий холод Саша поняла, только очутившись на сухой земле. В воде хоть как-то грело движение; ночной ветер за пару секунд смахнул остатки тепла. Отстукивая зубами барабанную дробь, Саша сбросила рюкзак и вцепилась в мокрую бечёвку. Дрожащие, побелевшие пальцы никак не могли найти затянувшийся узел — не то что его распутать.
— Саш…
Она проигнорировала Льва, но её шустро ухватили подмышки и поставили на ноги. Ветер тут же ударил по голому телу, заставляя покрыться новой порцией мурашек.
— Лев!
— Тише, тише… Дай я тебя согрею.