Страница 3 из 60
Саша никогда не хотела заниматься бизнесом или политикой, её страстью была литература. Поэтому, сразу после выпускного получив от Александра Евгеньевича Палого приглашение работать в «Гипате», она согласилась не раздумывая. Четвёртое по величине редакторское агентство Москвы, специализирующееся на художественных произведениях, устраивало Сашу по всем параметрам.
К тому же, дорога от дома до офиса занимала всего сорок минут.
Улица встретила Сашу резкими порывами ветра, разогнавшими дневную духоту. С востока надвигалась массивная туча, и в воздухе замерла звенящая предгрозовая тишина. Впервые за три невыносимо жарких дня дышалось полной грудью. Улыбнувшись темнеющему небу, Саша лёгким шагом двинулась к автобусной остановке.
Первые тяжёлые капли дождя посыпались ровно тогда, когда Саша нырнула под козырёк. Люди, прежде рассредоточенные вокруг остановки, засуетились, тесно забились под почти бесполезную крышу. Защищённая от непогоды человеческой стеной, Саша сквозь мутный пластик наблюдала за почти горизонтальными всполохами молний.
Подъехавший автобус заставил людскую массу тем же неделимым комом выбраться под дождь. Несколько человек раскрыли зонты, вместе с собой укрывая и соседей; Саша ловко скользнула под ближайший чёрный купол. Державший зонт мужчина улыбнулся и передвинул руку, пряча от непогоды не только их головы и плечи, но и Сашин рюкзак.
В салоне автобуса — новеньком, с низким полом и высокими креслами — толпа быстро расползлась по углам. Саша пристроилась в центре, у окна, обеими руками схватившись за горизонтальный поручень. Бивший наискось ливень заливал стекло, так что за водяной стеной виднелись лишь фары застрявших в традиционной пятничной пробке машин. Гроза остановила и без того едва ползущую дорогу, так что Саша настроилась на долгую поездку. Достав из-за воротника наушники, она надела их, включила плеер и закрыла глаза. Первый гитарный аккорд слился с перестуком дождя и рокотом отъезжающего автобуса.
Держать в переполненном рекламой транспорте глаза закрытыми, а голову занятой музыкой давно уже стало для Саши рефлексом. Раздражающего зуда за глазами, сигналящего альфа-редактору о необходимости внесения правок, ей хватало и на работе. Конечно, существовали специальные техники, приучавшие игнорировать дискомфорт — без них стала бы кошмаром жизнь работающих с изображениями визуальщиков — но Саше они никогда не давались.
Потому-то знакомый зуд, появившийся тогда, когда перед глазами Саши не было ни намёка на текст, её встревожил. Она огляделась, насколько позволяла собравшаяся вокруг толпа: народ мирно висел на поручнях, прижимая к себе сумки и портфели; пара человек, держа экраны у самых носов, читала со смартфонов. Саша зажмурилась обратно, и к усилившему зуду немедленно добавилось странное ощущение, будто бы кто-то за невидимую нить тянул её к кабине водителя. У турникета в окно смотрела усталая женщина лет сорока, рядом подросток азартно давил на кнопки игровой приставки. Саша повернулась к хвосту автобуса, рассудив, что если её тянет вперёд, то причина, скорее всего, скрывается сзади.
Худощавого пожилого мужчину на последнем ряду Саша заметила сразу: он таращился так самозабвенно, что белки его глаз сверкали через пол-автобуса. Сашин взгляд зацепился за длинные чёрные усы старика, кончики которых свисали до самого подбородка; проскальзывающий сквозь форточку ветер порой ставил их почти горизонтально. Как показалось Саше, старик ни разу не моргнул даже после того, как она его обнаружила, и этот яростный взгляд вкупе с мерзко шевелящимися усами заставил её вздрогнуть. Саша попыталась отодвинуться, спрятаться за другими пассажирами, но высокий «насест» давал отличный обзор; с расположенного над колесом сидения весь салон был как на ладони.
Несмотря на то, что гроза ещё бушевала, да и до дома оставалось всего пять остановок, жуткий старик так напугал Сашу, что она решила пересесть на следующий автобус. Впрочем, стоило ей двинуться к выходу, как в хвосте салона началось какое-то движение.
Старика загородила широкая спина, принадлежавшая очень лохматому высокому мужчине в лёгком тканевом плаще. Судя по беспокойству рядом сидящих и стоящих пассажиров, между лохматым и стариком тут же завязался спор. Продлился он не больше минуты, после чего невольный Сашин спаситель растворился в толпе, а его соперник сжался, поблек и скромно уставился в окно.
Саша выдохнула и мысленно поблагодарила лохматого незнакомца. Зуд за глазами тут же утих, невидимая верёвка ослабла, а вместо испуга появилось лёгкое смущение: подумаешь, в транспорте пялятся.
На остановке вместе с Сашей вышла добрая половина автобуса, так что в толпе, да ещё под никак не прекращающимся ливнем, трудно было сказать, сошли ли с ней усатый старик или лохматый спаситель. Быстро оглянувшись (некстати вспомнился разговор с Александром Евгеньевичем об охотящемся на «муз» маньяке), Саша бегом направилась к арке своего дома, где пережидало грозу ещё с полдюжины человек.
На контрасте с открытой улицей в арке царила почти ночная темнота. В иной раз Саша бы задержалась, дала себе привыкнуть к резкой смене освещения, но стоило ей шагнуть под свод, как снова вернулся зуд за глазами. Он оказался настолько силён, что Саша зажмурилась и инстинктивно сжала голову руками. Мерзкое ощущение копошащихся под кожей муравьёв быстро расползлось, охватило лоб и затылок и по шее спустилось вниз, к плечам и груди.
Кто-то дёрнул Сашу за руку, и она вздрогнула: столь обжигающе холодным было это прикосновение. Её не выпустили; наоборот, нечто тяжёлое и ледяное упало на плечи, обхватило поперёк живота, заткнуло рот. На мгновение первобытный страх расчистил туман в мыслях — Саша распахнула глаза, огляделась: вокруг стояла непроглядная темень. На фоне тьмы двигались чуть более светлые фигуры; пять или шесть грязно-серых силуэтов с дрожащими краями. Их лица и одежда так же сливались в единые пятна. Только слышались глухие тихие голоса, словно бы доносившиеся сквозь толщу воды.