Страница 91 из 102
А потом вообще решил, что пока есть хотя бы один шанс, что я непричастен к ребенку Лизы, буду хранить всё в тайне.
Родители часто звонят в скайп из Новосибирска. Они не в курсе моей ситуации. Не знают, что возможно скоро обзаведутся внуком. Я изо всех сил изображаю деятельный оптимизм, рассказываю о работе и насыщенных планах на лето.
Про Диану приходится молчать.
Хотя больше всего хочется рассказывать именно про нее. С Дианой всё зависло в конфетно-букетном периоде. И долго не двигалось. Точнее, отношения развивались, но не линейно, как это обычно бывает, а вширь, что ли. Несколько месяцев ухаживаний без секса – это однозначно что-то новое для меня. Не было счастья, как говорится…
Долгое время я находился в каком-то странном состоянии… смеси предвкушения и понимания, что нельзя. В один день я мог строить планы на первую романтическую ночь и репетировать последний разговор перед окончательным расставанием.
А потом Диана начала очень не смело намекать на секс. Возможно, ее начало беспокоить, что я не предпринимаю никаких попыток…
И в одну чудесную летнюю ночь всё случилось. А потом еще раз. И еще.
Я понимаю, что эгоист. Что существует большая вероятность, что мы расстанемся. И что это расставание принесет море боли Диане и мне. Но, черт побери, у меня были отношения длящиеся часы! И в эти часы на одну счастливую девушку на планете становилось больше! Я решил просто жить, просто быть счастливым с Дианой и дарить ей счастье пока еще есть время. И я не верю в богов. Но порой молюсь высшим силам, чтобы они позволили нашему счастью продлиться еще…
Я не хочу, чтобы Диана и Лиза с округлившимся животом когда-нибудь встретились. Поэтому Диана никогда не была у меня в офисе, куда Лиза заходит порой как к себе домой. И ни одна из девушек так и не побывала у меня дома.
Свидания с Дианой я стараюсь организовать за городом. Гостиницы, еще со времен адского съема, вызывают у меня определенные ассоциации, поэтому в них мы видимся в крайнем случае.
С Лизой мне тоже приходится встречаться, но это больше напоминает необходимость навещать знакомого в больнице. Как правило, я созваниваюсь заранее, а потом покупаю пакет фруктов и иду к ней домой вечером. Лиза угощает меня чаем и светским трепом, а я тайком поглядываю на часы. Иногда она пытается соблазнить меня, но все ее ужимки больше не действуют. В ее недостатках я вижу только недостатки. В ее улыбках и облизывании губ – жеманство. Маленький животик ни сколько ее не портит, напротив, придает какой-то няшности. Но красивое, даже с животиком, тело вызывает во мне столько же желания, сколько идеальные изгибы манекенов.
Во время этих посещений меня не покидает ощущение неправильности, искусственности. Я лицемерю, пытаюсь выглядеть спокойным и дружелюбным. И злюсь на себя, понимая, что ей сейчас нужно не это! Но того, что ей нужно, я дать не могу! Влюбиться заново не получается. Да и не хочется. Моя восторженная осенняя влюбленность перегорела, как лампочка.
Остается надеяться только на то, что в ближайшее время Лиза влюбится в кого-нибудь и отпустит меня на все четыре стороны. В то, что она попросту одумается, я не верю – чудеса бывают только в сказках».
«То ли Лиза потеряла терпение, то ли у нее в голове какая-то лампочка включилась. Но кажется, ее мысли понеслись вскачь по бескрайним полям догадок относительно моей личной жизни.
Она мне звонит периодически просто поболтать. Я стараюсь выделять время для этих разговоров. Это же нормально – время от времени убеждаться, что с потенциальной матерью моего ребенка всё в порядке.
Во вчерашнем разговоре она жалобным голосом поведала о том, что ей приснился кошмар. Будто я изменяю ей. И она теперь очень нервничает, а ей это вредно.
Я, конечно, приложил все усилия, чтобы переубедить ее. Не потому что стараюсь сохранить иллюзию какой-то любви. А просто потому, что хочу уберечь Диану от любых сумасбродных действий Лизы. Фантазия-то у нее богатая, да и возможности обширные».