Страница 4 из 54
- Может быть. Но лично я сомневаюсь. Дети более гибкие, восстанавливаются быстрее, чем взрослые. Открыл глаза Вайг.
- Я слышал, вы принесли с собой еще девушку. Голос его был по-прежнему тяжел и невнятен, но в нем чувствовалась какая-то настороженность. Найл кивнул.
- Она в соседней комнате.
- Кто она?
Найл помедлил с ответом, пока не убедился, что Джарита не слышит с расстояния.
- Мы думаем, она пособница убийц Скорбо.
- Хотя, если откровенно,- сказал Симеон,- не представляю, зачем им вздумалось тащить ее с собой.
- Может, была кем-то вроде домохозяйки, - предположил Вайг. - У них, поди, имелось какое-нибудь укрытие.
- Ты бы хотел на нее взглянуть? Вайг расплылся в улыбке.
- А она хорошенькая?
- Просто прелесть.
- Тогда да.
Найл отставил тарелку.
- Да ты ешь, не торопись, - сказал Вайг, - времени достаточно.
- Да я уже справился.
- Тебе лучше? - спросил Симеон, обращаясь к Вайгу.
- Думаю, да. Оно накатывает и откатывает. - Однако поднимаясь, он пошатнулся и невольно оперся о стену.
Служанка Крестия стояла с тон стороны двери. Она взволнованно поглядела на Вайга, но, к счастью, не стала к нему приближаться. Найл знал брата достаточно хорошо: от такой унизительной помощи он пришел бы в ярость.
Найл отпер дверь и впустил всех в комнату. Входя, снова вспомнил о своем сне. Память была настолько отчетливой, что он сейчас не сводил глаз с Симеона, ожидая, что тот сейчас будет делать. А тот лишь стянул одеяло и взялся за запястье девушки.
- Пульс ничего, нормальный. - Большим пальцем он приподнял девушке веки, затем открыл ей рот. - бог ты мой!
- Что там? - Найл тоже заглянул в рот и понял, что ошеломило Симеона. Кончик языка у девушки был раздвоен так, что напоминал жало змеи. Симеон осторожно коснулся его кончиком пальца.
- Бедняжка. Мне кажется, кто-то специально его разрезал.
Было понятно, почему он так считает: на кончике языка имелся клинообразный вырез.
- Зачем, кому это было надо?
- Может, говорила слишком много, - угрюмо предположил Симеон.
- А теперь она что, совсем лишена дара речи?
- Почему же. Говорить сможет, только с большим трудом. Обрати внимание, как часто ты при разговоре прижимаешь язык к зубам.
Он откинул одеяло к самым ногам и потянул паутину, по-прежнему стягивающую ей нижнюю половину тела.
- Давайте снимем это.
Симеон полез в боковой карман туники и вынул оттуда ножницы. Найл, можно сказать, с облегчением увидел, что размер у них вовсе не карикатурный, как во сне, а лишь чуть больше обычного; это, похоже, подтверждало, что сон был обычным порождением спящего сознания. Разрезав паутину до самых ступней, Симеон стянул ее и бросил на пол. Кисея была настолько воздушная, что опала почти бесшумно. Теперь открылось, что ноги у девушки босы, а вокруг щиколоток заметны слабые красные отметины.
- Теперь, я думаю, вот что. - Симеон начал распарывать рубище сверху вниз, от шеи. Ножницы, очевидно, были очень острые, и когда ткань под ними расползлась, Найл увидел, что под рубищем нет ничего, точно как во сне. Спустя секунду сердце у Найла сжалось, а щеках проступил нервный румянец. В отдельных местах белизну живота и бедер нарушали какие-то коричневые бурые обрывки, отдаленно напоминающие налипшие листья.
- Что это, по-твоему? - спросил Найл, потянувшись и отколупнув один с девичьего бедра.
Симеон взял и сосредоточенно осмотрел.
- Мне кажется, похоже на кусок водорослей.
- Водорослей? Откуда они у нее на теле?
- А пес его знает, - ответил Симеон, пожав плечами. При этих словах Найлом овладело курьезное ощущение двух наслаивающихся друг на друга реальностей.
Он указал на красноватые отметины вокруг щиколоток.
- Ну, а это что?
Симеон внимательно оглядел.
- Впечатление такое, будто она была связана. Но видно, было это давно, отметины уже почти исчезли. - Пристальный взгляд Симеона сместился на промежуток между большим и вторым пальцем ступни, Найл различил, что они связаны между собой тонкой кожистой перепонкой. - И операцию ей не делали, чтобы разделить пальцы.
Припоминая слова, сказанные Симеоном во сне, Найл спросил:
- Интересно, как ее звали?
Но тот лишь недоуменно покачал головой.
Пристально оглядывая неподвижное лицо, Найл проникся соблазном проникнуть к ней в ум, но решил до поры сдержаться, пока не останется один.
- Что нам, по-твоему, с ней делать?
- Я бы посоветовал пока оставить ее, прежде чем не узнаем подробнее о паучьем яде. Может, он просто выветрится из организма.
Послышался приглушенный, похожий на стон звук - Вайг. Все то время, пока они находились в комнате, он стоял, прислонясь к дверной притолоке; Найл был так поглощен, что почти забыл о брате. Теперь он, встрепенувшись, увидел, что лицо Вайга лоснится от испарины и такое бледное, что на секунду мелькнуло: сейчас потеряет сознание. Проникнув в ум брата, Найл словно окунулся в ревущую пучину, где гулко, ударами тяжелых молотов ухали пульсации организма. Граница между явью и кошмарной иллюзорностью была в том хаосе практически неразличима.
Найл положил руку брату на плечо.
- С тобой все в порядке?
Вайг пристально, расширив глаза, всматривался в лицо брата и словно не узнавал. Затем он поглядел через комнату, и его взгляд состредоточился на обнаженной девушке. Тревожное смятение отразилось у него на лице, будто та была ему смутно знакома, только никак он не мог припомнить имени. Бисеринка пота проворно скатилась у Вайга по носу и затерялась в усах. Он нетвердой походкой двинулся к кровати - шага тяжелые, словно взбирается в гору. Найл с Симеоном переглянулись, Найл чуть заметно качнул головой, намекая, что Вайга надо бы оставить одного. Обнаженная лежала, свесив руку с кровати. Найду показалось, что дыхание у нее углубилось и участилось. Вайг, остановившись в двух шагах, смотрел на нее сверху вниз. Дышал он ртом и вид имел абсолютно невменяемый. Затем, качнувшись, вытянул руки вперед и поместил одну ей на лоб, другую на солнечное сплетение. Симесн хотел кинуться, но видно, передумал. Вайг подошел к кровати вплотную, и тут колени у него подогнулись. Вскинув в воздух руки со скрюченными пальцами - жест странный, выдающий смятение Вайг всем телом рухнул на девушку и недвижно застыл. Симеон потянул Вайга под мышки, силясь поднять. Вайг оказался ему не по силам, но соскользнул-таки с кровати и с глухим стуком упал на пол, замерев там с заостренным вверх лицом.