Страница 11 из 54
Подо всем этим, возле задней стенки яшика. лежали пять небольших предметов, каждый в отдельной тряпице. Коснувшись одного из них, Найл обнаружил, что материя влажновата. Изнутри тряпица была проложена слоем бурых водорослей - чем-то похоже на то, что он видел на коже бесчувственной девушки. Убрав водоросли, он увидел у себя перед глазами предмет из гладкого зеленого камня. В высоту предметик был сантиметров пять, и с первого взгляда показалось, что это статуэтка лягушки или жабы. Это было маленькое, приземистое создание с глазами-луковицами навыкате, плоским лицом и большим невеселым ртом. Как жителю пустыни, Найду крайне редко доводилось видеть лягушек или жаб. Но у этой фигурки - видно невооруженным глазом - для земноводного было слишком уж много сходства с человеком. Начать с того, что крохотные ножки, на которые опиралась фигурка, больше походили на человеческие руки, хотя у них была перепонка между пальцами. На кругленьком пузце виднелся пупок, а на груди два небольших соска.
Самое интересное - это что на обоих глазах-луковицах выделялись более темные по оттенку пятнышки, обозначавшие, по-видимому, зрачки. Это, судя по всему, не было каким-то посторонним вкраплением; у скульптура, видно, ушло немало времени, чтобы подыскать камень с двумя более темными пятнышками на нужном месте.
Найл протянул фигурку Дравигу.
- Что это, по-твоему?
Дравиг вытянул вперед оба щупика и тут же их отдернул.
- Не касайся его. Положи назад.
- Почему? - недоуменно спросил Найл.
- Неужто ты не чувствуешь?
Отыскав в своем сознании очаг затишья, Найл полностью расслабился и тут неожиданно понял, что Дравиг имеет в виду. В предмете, который он держал в руке, было что-то необычное - некая сила или энергия, имеющая сходство с силой или энергией живого существа. И в этой жабьей образине теперь чувствовалось что-то странно зловещее; хотя нет, более точным словом было бы "хищное". Возникала ассоциация с охотником, наблюдающим из засады за приближением добычи. Подобное Найл много раз чувствовал среди плотоядных растений Великой Дельты. Хотя, в общем-то, лучился камень тихо, почти неуловимо. Видно, у Дравига была неимоверно развита чувствительность, если он чуял вещи даже не на ощупь, а на расстоянии.
Найл завернул фигурку обратно в тряпицу и поместил в ящик. Затем повынимал одну за другой остальные и тоже развернул. Он обратил внимание, что каждая из фигурок повернута лицом к задней стенке ящика. Среди них ни одна не походила на другую, хотя у всех было безусловное сходство. У одних черты больше напоминали животных, у других - людей, а у одной был широко открытый рот, в котором виднелись зубы. Причем зубы какие-то странные, Найл таких и не видел - не острые, как у рыб и хищников, и не плоские, как у травоядных, а что-то и от тех и от других, с неровными кончиками. Одна из фигурок имела забавно удлиненное туловище, напоминающее чем-то изогнутый ствол дерева, а у другой глаза были закрыты, хотя на лице читалась все та же жутковатая, скрытная наблюдательность, что и у остальных.
Дравиг следил за происходящим неодобрительно, даже с некоторым стыдом за Найла. Можно понять почему: по паучьему разумению все это бесцеремонное разглядывание было не то чтобы порицаемым, а чем-то неприличным; человек наверняка бы чувствовал нечто подобное, если бы при нем бесцеремонно копались в чужих вещах. И Найлу в очередной раз подумалось, насколько все же отличается паучий ум от человеческого особенно тем, что напрочь лишен любопытства. Паукам присущи разум и наблюдательность, но вместе с тем они, в отличие от людей, на редкость нелюбознательны.
- Как ты думаешь, почему они хранят свои талисманы завернутыми в водоросли? - спросил Найл у Дравига.
- Это не талисманы, - ответил Дравиг, - это их боги-хранители.
И тут Найл понял. Пауки как никто другие чтят неизвестные силы природы, и трепещут перед священным именем богини Дельты. Потому-то и самого Найла чтили как некоего полубога: пауки считали его посланцем богини. У Дравига вызывало скрытое осуждение, что Найл так непочтительно относится к священным предметам. Вместе с тем Дравиг держал это при себе, поскольку Найл и сам был отчасти священным предметом. Аккуратно завернув последнюю фигурку в тряпицу, Найл положил ее обратно в комод.
- Все же хотелось бы знать, для чего они их завернули в водоросли. Я-то думал, они жили под землей.
Он попробовал выдвинуть нижний ящик, но тот давался с трудом, как будто дерево было сырым и разбухшим. Оказалось, что в ящике лежит плоский деревянный ящичек, примерно сорок на двадцать. Такие ящички часто попадались Найлу в кухнях пустующих домов, куда случалось забредать из любопытства; обычно в них хранились наборы ножей и вилок, хотя в одном таком он обнаружил коллекцию бутылочек с приправами. Ящичек Найл положил на комод и откинул застежку. Внутри, к удивлению, не оказалось ничего, кроме большого пучка водорослей и жидкости по-видимому, морской воды. Комнату наполнил йодистый запах. Найл приподнял пучок и заглянул под него; ничего. От взгляда не укрылось, что изнутри ящичек обработан каким-то серым веществом, студенистым на вид, но на ощупь очень твердым - не иначе как водонепроницаемый слой. Сами водоросли были скользковатыми, кожистыми, а когда Найл поднял их повыше, оказалось, что это не пучок, как подумалось вначале, а единое целое, что-то вроде большого листа. Этот лист в целом напоминал прямоугольную циновку, сложенную вдвое. Одна сторона у нее была гладкой и кожистой, на другой имелись похожие на присоски почки, каждая около сантиметра в диаметре. По краям циновку оторачивало что-то похожее на стелящиеся побеги или усики; поэтому ясно было, что это единый кусок, срезанный целиком.
Найл протянул все это Дравигу; на пол шлепались частые капли.
- Что ты насчет этого думаешь? Для чего им, по-твоему, этот кусище водоросли? - Дравиг в ответ послал импульс, в человечьем понимании аналогичный покачиванию головой.
Найл сложил водоросль обратно в ящичек и придавил крышку. Обтирая мокрые ладони о тунику, он обратил внимание, что несколько бурых лоскутков пристало к одежде.