Танец демона

Песня из Темноты

— Ты очень красива, ты знаешь?

— Да, — хриплый шепот в темноте.

— Почему тогда?

— Именно потому. Дурнушкам всегда везет больше.

— Ты хотела бы быть уродиной? — недоумение.

— Я так не говорила, — усмешка из темноты.

— Так тебе нравится быть красивой?

— А тебе?

— Я совершенство и мечта, — гордость.

Молчание в темноте.

— Почему ты молчишь?

— Ты сама ответила на свой вопрос.

— Я убью тебя.

— Боишься.

— Я ничего не боюсь! — ярость.

— Ты боишься, что некоторые выберут меня своей мечтой, забыв о тебе.

— Заткнись!

Молчание.

— Почему ты сидишь здесь и никому не показываешь свою красоту?

Тихий смех.

— Отвечай!

— Потому что ты заперла меня здесь, — усталость.

Всплеск в темноте. Максимилиан сделал шаг назад, и глубоко вздохнул.

— Кто ты? — тихо бросил он темноте, — Почему я пришел сюда?

Всплеск.

— Кто ты? — передразнил его женский голос, — Почему ты здесь?

Голова Максимилиана закружилась от почти сладких певучих интонаций голоса незнакомки.

Мальчик выпрямился, выкидывая мысли о страхе, столь недостойном того, кто является наследником Повелителя Звезд.

— Я — Максимилиан.

— Maksimiliano, — протянул голос, выпевая его имя, — Я знаю, почему ты здесь, Maksimiliano… кровь зовет тебя… наша кровь…

Она вынырнула из темноты внезапно, у самых ступеней. И первое, что понял мальчик, это то, что стоит у самой воды; темной воды, в которую уходили ступеньки лестницы. И лишь потом, он обратил внимание на НЕЁ.

Белая-белая кожа, которая почти светиться в темноте, и неестественно синие глаза без белка и зрачка, два провала в бездну, которые казались огромными на узком почти треугольном лице. Иссиня-черные волосы змеями скользили вокруг лица, обнимали обнаженные плечи, струились по груди, и почти растворялись в темной воде. Алые губы, влажные от воды и такие яркие… Тонкие, почти худые пальцы, опирающиеся на поверхность ступеней лестницы, оканчивались, неожиданно зловещими на вид, когтями черного цвета.

— Кровь? — прошептал Максимилиан, чувствуя, как колотится сердце.

Эта странная, почти пугающая красота завораживала его. Не бес, не демон. Это он знал точно. Видел. Чувствовал.

Женщина подтянула из воды свое тело на ступень выше… Дрогнули холмики грудей. И он увидел, что с середины бедер, женщина покрыта блестящей черной кожей.

Всплеск.

Длинный хищный, акульих очертаний хвост.

— Сирена, — мальчик почувствовал головокружение. Он знал об этих существах. Теперь он знал, что за музыку-песню слышал, которая и привела его суда, словно, завороженного.

— Не бойся, Maksimiliano, — шепнула она, — Я не причиню тебе вреда. Никогда. Ведь ты моя плоть и кровь. Я — Исириа…

— Ты, — Максимилиан медленно опустился на ступени, смотря в сапфировые провалы глаз. Он уже понимал. Такой яркий и глубокий цвет… как у его собственных глаз.

— Я — Исириа, — повторила она, — Та, что выносила тебя и родила…

Она провела рукой по воде:

— Сирену можно заставить родить, подчинив магии. Но только один раз. И с условием, что до этого она не имела детей… ОН поймал меня. Заколдовал. И я родила ЕМУ тебя… Но мы как сладкий яд. Больше ОН не может влиять на меня своей магией, но может удерживать здесь.

— Я не понимаю, — мальчика ощутимо трясло.

— Иди ко мне, — она протянула руки, — Иди ко мне, мое дитя.

И мальчик подчинился. Он почти сполз по ступеням вниз, в её объятия, так как не нашел в себе сил подняться на дрожащих ногах.

Объятия сирены были теплыми, Он не чувствовал воды, пропитавшей её тело.

— У тебя длинные волосы, — тихо шепнула она ему на ухо. — Они ведь не подчиняются ножу?

Он только кивнул.

— Я знаю, что некоторые семьи вашего мира начали вырождаться. Демонессы или не могут рожать, или не хотят, чтобы не испортить цвет лица. Они нашли другой выход. Свежая кровь и новые возможности. Но опускаться до низших не желали. Ваши мужчины и женщины начали искать в других местах. Лорд Звезд нашел меня… Но потом не отпустил и не убил, а заточил здесь. Я для него — сладкий яд. Раз, обладав сиреной, жаждешь иметь её всегда. Но я не Пою в заключении, а то что Пою, не для его ушей…

— Почему здесь так темно? — Максимилиан уже перестал дрожать внимательно слушая.

— О, это уже та, что пыталась заметить тебе меня, — в голосе сирены послышалась насмешка и жажда крови, — Демонесса, не способная родить, так как иначе лишиться своей красоты. Ей непереносим мой вид.

— Она ревнует к отцу?

— Нет, мой мальчик, она ревнует к красоте.

Мальчик напряженно обдумывал, а потом его глаза вспыхнули:

— Так вот почему она так ненавидит меня!

— Я слышала твою боль и ярость, — Исириа сжала его в объятиях — И начала Звать. Пришло время дать тебе все, что должен знать сын сирены. Что так и не смог получить твой отец. Главное успеть…

Максимилиан поднял на неё глаза:

— Исириа… — он, словно пробовал имя на вкус.

Она улыбнулась ему:

— Ты умеешь плавать, сын мой?

— Меня не подпускали к воде.

— Понимаю, — она крепче сжала объятия и внезапным рывком они оказались в воде. Темной и теплой. Крик мальчика утонул в глубине, а потом вернулся влагой и возможность дышать.

Он недоверчиво открыл глаза. Она парила в воде рядом с ним и смеялась:

— Смотри, мой сын, как глупа женщина, что заточила меня во тьме. Я покажу тебе, как видит и живет настоящая сирена!

Её волосы развевались в воде, смешиваясь с темными потоками, но не было темноты. Максимилиан видел, как сияет вода, прозрачная, словно небо, где мерцают звезды. Она протянула ему руку. И он не колеблясь вложил свою ладонь в её. Кровь в его жилах пела.

Он уходил вверх по лестнице, чувствуя её взгляд. Взгляд своей матери. Он собирался возвращаться сюда и молчать там. Теперь у него было два мира. И чтобы выжить в одном, он собирался взять все, что можно от другого. Вслед ему неслась тихая мелодия без слов.

— Мааакс, — голос тянет его имя так, словно оно не слово и наименование конкретного демона, а какое-то блюдо для гурмана, и обладатель голоса вот-вот его распробует.

Демона чуть передернуло, и он со вздохом оборачивается. Его голос звучит напротив так, словно, он — барышня, которая обнаружила на подошве своей изящной туфельки какую-то особо непозволительную мерзость.

— Что тебе, ничтожество?

Гласа первого вспыхивают ненавистью, но он прячет её под длинными ресницами:

— Какой ты неприветливый сегодня, Макс.

— Только сегодня? — вскидывает бровь наследник Повелителя Звезд.

— Сегодня особо неприветливый, — поясняет с ехидством наследник Земной Тверди. — Неужели тебя все-таки лишили наследства?

— Шустрый какой, — сладкая улыбка на губах юного демона. — И не надейся.

— Но я слышал, тебя ссылают в Академию, — ненависть и торжество уже ничем не прикрытые. Отвратительные в своем гротеске.

— Это всего лишь другой конец города, — вскидывает бровь Максимилиан.

— Разве? А мне казалось, настоящая клоака. Все мои учителя выписаны к нам в замок.

— Сочувствую, — легкий наклон головы. — Твой отец никак не может отцепить тебя от юбки твоей матери, Шлак?

В глубине грязно-серых глаз вспыхивают багровые искры и Макс, удовлетворенный, отходит в сторону.