Карьеристка

- Тогда почему ты мне сразу не сказал?

- Потому что это поставило бы под удар операцию? Потому что ты не хотел, чтобы ты вообще знала об этом? Зачем ему вообще было приходить? – высказал он свои претензии. – Да я виноват. Я – черствая и бездушная скотина, которая посмела использовать свою любимую в качестве приманки. Но пойми, Кэт, я бы не за что на свете бы этого не сделал, если бы не был уверен, что ты будешь в безопасности. Я всегда был рядом, всегда! И даже в том холодном театре, на выставке с фотографиями…

И без того маленькая кухня, стала ещё меньше, давя на меня стенами бетонной коробки. Андрей внимательно следил за моей реакцией, и эти синие глаза… я люблю его глаза…люблю, но то, что он сказал…

- Ты ведь сама помешана на работе и знаешь прекрасно, что любимое дело требует жертв. У тебя практически нет друзей…

- А ты своих пускаешь в расход, - высказалась я. – Здесь пахнет предательством.

- Прости.

- Прости? И это всё? Ты хоть представляешь, что я сейчас чувствую?! – перехожу на крик. – Ты обещал мне! – стукнула его в грудь. – Обещал, что у нас непременно всё получится, а сам в это время просчитывал, как лучше приманку преподнести?! Мама тоже говорила мне, что не хочет больше детей, а потом появился он! Она и так меня не особо замечала, а теперь ты говоришь такое! Я вещь по-твоему?

- Тебе ничего не грозит, - повторил. – И не грозило никогда. Я бы не позволил.

Слова, слова и еще раз слова. Как они меня достали! Пустые, пресные и с каждым предложением теряют свою ценность, медленно превращаясь в ни что.

- Работа превыше всего, - грустно сказала я. – Это у вас семейное, - и собиралась уйти, но он схвати меня за руку.

- Не сравнивай меня с отцом! – и столько предупреждения в его глазах.

- Ты мне ещё и угрожаешь? Уходи! – указала ему на дверь.

- Кэт, пожалуйста, успокойся, - перешел он на мягкий тон и попытался меня обнять, но я отскочила.

- Не прикасайся ко мне!

Меня просто выворачивало наизнанку от того что творилось в душе.

- Я тебе доверяла как себе…

- И я это очень ценю, - перебил он. – но так получилось. Я бы предпочел, чтобы ты об этом вообще никогда не узнала. И ты бы не узнала, если этот Женя не вмешался!

- Отлично, напишу ему «спасибо», что глаза раскрыл!

- Надеюсь, ты не рассчитываешь снова к нему вернуться?

- При чем тут вообще это?

- А ты думаешь, он просто так что ли сюда с газеткой прибежал? Я плохой, он герой…

Я влепила ему пощечину, и в квартире повисла оглушительная тишина. Было слышно, как вода капает из крана и ударяется об железную раковину. Честно говоря, я уже пожалела об этом своем действии, но просить у него за это прощение, у меня рот не открывался.

Андрей стоял с чуть повернутой головой, на щеке алел след от моих пальцев, да и у меня ладонь изрядно горела. Вот уж не думала, что когда-то подниму на него руку!

Меня начало трясти, а он всё молчал, застыв в одном положении, и только грудь поднималась от вдыхаемого воздуха. Хотелось сбежать, спрятаться, забиться в дальний угол и никогда оттуда не вылезать. Но я стояла перед ним, ожидая его слов с каждый секундой понимая, что натворила. В итоге не выдержала и ушла в свою комнату, закрыв дверь.

Истерика медленно подступала, слез становилось всё больше. Ужасный год, просто отвратительный! Столько всего на меня одну! А я ведь только начала верить, что смогу справится с отношениями, что Андрей именно тот, кто мне нужен.

Я рыдала навзрыд и с подвываниями. Сдерживать себя уже не имело смысла, поэтому забралась на кровать под одеяло и дала волю чувствам. В душе затаилась такая обида, что казалось лопну.

Мир медленно скатывался в бездну, и сама жизнь начинала казаться уже не такой привлекательной. Потому как зачем это всё? Зачем куда-то бежать, если в итоге ждёт одно страданье? Почему я не могу жить как все? Почему со мной всегда что-то происходит?

За дверью слышались шаги, но входная дверь так и не хлопнула.

***

Утром, когда прозвенел будильник, впервые за несколько лет не хотелось идти на работу. Вообще ничего не хотелось, особенно выходить из комнаты. Но будильник уже прозвучал дважды.

На кухне меня ждала чашка чая, белая роза и записка: «Я рядом. Ты в безопасности». В итоге к еде даже не притронулась, а фенечку с пиццей сорвала с руки, оставив лежать рядом. Потом подумала и выкинула всё в мусорку.

Честно говоря, думала, что утром станет легче, но легче не стало.

Надела первое, что выпало из шкафа, не особо заморачиваясь, что у меня на голове, просто провела пару раз расческой так и пошла на работу. И только зайдя в свой кабинет, вспомнила, что за мной охотится маньяк!

Собственно только по этой причине я и набрала его номер.

- Кэт? – тут же ответил этот предатель.

- Что с маньяком? – спросила его без всяких приветствий ровным ничего не выражающим голосом.

- Ловим.

- И когда поймаете? Мне не улыбается ходить по улице с возможностью быть пойманной каким-то психованным!

- Хочешь помочь? Погуляй сегодня в парке одна. И Кэт…

Я сбросила вызов, не желая слушать его оправданий. Еще вчера ты был для меня самым близким человеком, а сегодня уже никто. Поразительно, как много он обо мне теперь знает и в то же время являются для меня пустым местом.

Но я справлюсь, как это делала всегда в гордом одиночестве и с высоко поднятой головой. Вот только цель у жизни пропала… в голове крутился вопрос: «для чего я собственно пашу как лошадь»?

Телефон зазвонил. Я выключила звук и попыталась заняться работой. Но ничего не выходило, и я отменила все встречи с авторами на сегодня. А потом так и сидела до обеда перед компьютером, лениво водя курсором по экрану, пролистывая ленту в социальной сети.

Ко мне заходили коллеги, что-то говорили, но я лишь кивала в ответ, пропуская все мимо ушей. После обеда решила почитать тексты, погрузится, так сказать в историю, но того удовольствия, которое я всегда получала от прочтения, я не испытывала. Появилась апатия, ощущение, что здесь мне больше делать нечего, а всё что могла я уже сделала. Я достала лист чистой белой бумаги и сделала то, на что раньше и под дулом пистолета бы не решилась – написала заявление.

Я отчетливо понимала, что эта работа больше не будет приносить мне удовольствие и того кайфа, которого я тут испытывала. Работа она всегда мне помогала уйти от душевных переживаний, забыться, и в тоже время я чувствовала себя здесь нужной, полезной, где я хоть что-то да значу. Но шеф всегда будет напоминать мне его сына, а я не хочу каждое утро видеть его лицо и вспоминать, что была почти счастлива, что почти поверила в то, что могу быть одной из толпы. Этого никогда не будет.

- Босс у себя? – спросила Надю, которая сидела, зарывшись в бумажки.

- Да, - сказала она и потянулась к селектору. – Игорь Андреевич, к вам Екатерина Михайловна.

- Пусть зайдёт, - раздался голос начальника.

Я зашла в кабинет. Шеф был один, его рабочий ноутбук стоял немного боком, и при желании можно было увидеть открытый текстовый файл. На нем была белая рубашка без галстука, за ухом торчал карандаш, и очки в черной оправе. Моё настроение он уловил сходу.

- Кэт? Что случилось?

- Я увольняюсь, - сразу перешла к делу и положила заявление на стол. Он мельком глянул на него и спросил:

- В чем причина?

- Совесть замучила. Устроила интервью за спиной у шефа, и теперь спать спокойно не могу. Увольте меня, пожалуйста.

Шеф на это не купился. Внимательно смотрел на меня поверх своих очков, будто пытался в самую душу залезть, но видимо так и не нашел, что хотел увидеть, потому что снова уставился на заявление как на противную букашку.