Карьеристка

На часах было начало десятого.

– Андрей, – позвала я его.

Ноль внимания.

– Андрей, – уже громче.

И снова ноль внимания. Подошла, потрясла за плечо. Запястье моё тут же сжали до боли.

– Андрей! – пискнула я.

– А, это ты, – сонно сказал он, отпуская.

– Десятый час. Тебе на работу надо?

– Блин! – вскочил парень и ломанулся в ванную. И меня чуть не снес. Капец.

А вот уже у двери ванной остановился, потёр глаза и махнул на всё рукой.

– Ай, ладно. Все равно уже проспал. Катюх, – показался он в гостиной, – ты мой мобильник не видела?

– Не видела, – ответила я.– И не называй меня Катюхой.

Я пошла на кухню, поставила чайник. И стала искать в аптечке обезболивающее.

– Нашёл! – донеслось из прихожей. – Кэт, зарядкой поделишься?

– Да, не кричи ты, – шипела я, хватаясь за голову.

– Кэт, – Андрей зашел на кухню, с телефоном в руках. Увидел меня, сгорбленную над аптечкой. – Что с тобой?

– Похмелье! Я крепче вина ничего не пью!

Он хмыкнул.

– У тебя минералка есть?

– Неа.

– А лимон?

– Ты кашу из топора варить собрался? Скажи сразу, что тебе нужно?

– Лимон нужен или кефир, – обиделся он.

– Лимон есть, – ответила я, бросила коробку с лекарствами и полезла в холодильник. Лимон был свежим. Для мамы покупала.

– Есть с кожурой или без? – язвила я.

– Чай себе с лимон сделай! – не оценили мою шутку.

Чай так чай.

– Зарядку дашь?

– В спальне должна быть, поищи возле розеток.

Не буду больше пить! Даже под дулом пистолета не буду! Ну, разве что вино…

Из спальни доносился голос Андрея. Он с кем-то разговаривал по телефону. А я, как ни старалась нарезать лимон ровными ломтиками, все впустую. Достала себе тазик, это я так литровую кружку называю. И положила туда два куска лимона, четыре ложки сахара, заварки и залила все это кипяточком. А дальше я пропала где-то на две минуты, раздавливая мякоть лимона ложкой. Увлеклась, как говориться.

– А что на завтрак? – это снова Андрей на кухне появился. И весь такой свеженький и бодрячком, как будто и не пил вчера. Завидно!

– Хрен с говном, – тут же ответила я.

– Кэт! – возмутился парень.

– Ну, хочешь с маслом? – предложила альтернативу. Но и это ему не понравилось.

– Что за грязные словечки?

– Нормальные словечки, – бурчу я. С утра я обычно злая. Особенно сегодня.

Я сделала глоток. Горячий чай обжег язык. Я поморщилась.

– Что было после того, как ты напоил меня текилой?

– Все настолько плохо?

– Представь себе!

Он сел за стол, напротив меня. Я сделала еще парочку обжигающих глотков. Есть не хотелось.

– А что последнее ты помнишь?

Из памяти вылез эпизод с сапогом. И как этот самый сапог никак не хотел застегиваться, затем и вовсе оказался левым, а я его на правую ногу…

– Помню, как сапоги надевала.

– И все?

– И все.

– Нельзя тебе пить.

– Угу, – и снова отхлебнула. Становилось легче.

– Если коротко, то ты собиралась на поиски матери. Я тебе отговорил, а потом утешал, пока ты не заснула.

– То есть я не буянила?

В его глазах мелькнул интерес.

– А ты буянишь?

Неопределенно пожала плечами.

– Я раньше до такого не напивалась.

– О! Поздравляю! Желание загадала?

Захотелось кинуть в него что-нибудь.

Раздалась сирена. Причем так близко, как будто машина скорой помощи припарковалась прямо в моей квартире. Я схватилась за виски.

– Это что ещё такое?

– Это у меня мелодия на звонке такая, – пояснил он и убежал в спальню.

Кто ж такое на звонок то ставит?! И кто это ему там звонит?!

Стала прислушиваться.

– Да, понял. Спасибо…. За мной должок.

Быстро он поговорил.

– Новость хочешь? – уселся он за стол.

Скептически уставилась на него поверх чашки.

– Допустим.

– Тогда пляши, – и лыбиться сидит. Скотина.

– Ты новость письмом собрался передавать?

– Вот чего ты такая язва, а?

– А вот не хрен было спаивать меня!

– Бу-бу-бу.

Швырнула в него ложку. Она пролетела над его головой, стукнулась об стену и со звоном упала на пол. Андрей увернулся.

– Ладно, спокойно! – поднял он руки вверх. – Я уже понял, что с тобой шутки плохи.

– Что за новость?

– Твоя мама с братом успешно добрались вчера вечером до гостиницы.

Поставила «тазик» на стол. Сложила руки в замок, жаль лампы настольной не было, а то так бы и посветила в его наглую рожу.

– И откуда же у тебя эта информация?

– Я – журналист! – ответили мне, гордо выпятив грудь. – Искать инфу – это моя работа! А теперь корми меня завтраком, женщина! Я заслужил!

Заслужил, так заслужил. Вот только что-то моя совесть молчит с утра. Или это последствия алкогольного опьянения?

– Яичницу или омлет?

– А блинчики можешь?

– У нас тут сладкоежка? – пропела я. Парень оскалился. – Радуйся, у меня даже сгущенка есть.

– Это я вчера удачно зашел!

– Ты на работу вообще собираешься?

– После обеда. Не терпится меня выгнать?

– Да кто тебя знает? Может у тебя там ещё одна бутылка в кармане…

– Нет, больше нет! – честно сказал он и развел руками.

– И все-таки, откуда у тебя информация?

– Я – журналист, Кэт. Причем не самый хреновый журналист и связи у меня имеются. В том числе и в полиции и среди гостиничного бизнеса.

– И зачем?

– Что зачем?

– Зачем помог? Зачем вообще пришел?

– Ты меня сейчас выгоняешь?

– Нет, просто… – я замолчала, не зная как выразить словами то, что я хочу сказать.

– Просто ты привыкла справлять с трудностями сама, – закончила он за меня.

Я кивнула и стала замешивать тесто. Блинчики он действительно заслужил.

– Нельзя всё делать самой, Кэт.

– Я привыкла рассчитывать только на себя, понимаешь? – обернулась к нему. Рубашка помялась. Надо будет погладить что ли… – У меня чувство будто я тебе должна три миллиона!

Он рассмеялся.

– Я серьезно! Мне проще сделать все самой, чем просить у кого-то помощи.

– Могла бы просто сказать «спасибо, Андрей». Я помог тебе безвозмездно. Просто потому-то захотел и не требую ничего взамен, Кэт. Именно так и поступают друзья.

– Спасибо, Андрей, – сказала я, продолжая месить тесто для блинчиков.

– Скажи, а вот от бывшего своего ты помощь принимала? – вопрос был неожиданным и попал прямо в цель.

– Нет, – ответила я, вспоминая, как всегда отказывалась от пиджака, когда мы гуляли, а на мне было легкое платье; как никогда не опиралась на его руку, когда мы спускались по лестнице, хотя он предлагал; как пытался решить вопрос с моей машиной, когда она сломалась, но и тогда я отказалась, хоть сама и понятие не имела, что с ней делать.

– Ну, теперь ты знаешь, над чем работать, – встал и вышел из-за стола. Ушел в спальню и снова долго разговаривал по телефону.

Я за это время успела испечь небольшую горку блинов. Сварила ему кофе.

– Давай я тебе рубашку, что ли поглажу, – предложила ему, когда он вернулся.

Андрей усмехнулся.

– Кэт, помощь была благотворительной, – напомнил он и стал уничтожать один блинчик за другим.

– Не хочешь, как хочешь, – пробурчала я.

И ведь злости больше не было. Хотелось забиться в угол и придаться самоанализу. Я столько раз отказывала Жени, когда он предлагал помощь!

– А как чувствуют себя люди, чью помощь отвергли?

– Ненужными, – ответил Андрей, глядя мне прямо в глаза.

– Ненужными, – прошептала я, закрывая лицо руками. Я просто монстр. Мне ли не знать, что значит быть не нужной? Когда тебя и твое мнение не принимают в расчет, да и вообще не замечают!