Страница 33 из 89
Как обычно бывает перед важным делом, а у меня оно было очень важное, я встала ни свет ни заря, хоть будильник не заводи. Посмотрела по углам, не забыла ничего существенного. Посидела, так сказать, на дорожку.
Стас еще в шесть утра написал, что уже собирается выезжать. И вот, как жаворонок, сижу, высматриваю его. После вчерашнего разговора почему-то казалось, что потеряла его. Что не смогу найти правильных слов, чтобы оправдаться. Не люблю лгать, потому что не люблю оправдываться — это одна из главных причин, по которой я до сих пор придерживалась:г говорить только правду. Но со Стасом все мои принципы развеял ветер эйфории. И вот тебе удар под дых. Маман, конечно, меня удивила. Что за тон общения со мной она выбрала? Мы с ней до этого разговора были подружками, а теперь она диктатора решила из себя построить, «я сказала – ты сделала». Так не хочу. Мы хоть не общались в последнее время как раньше, но такого она никогда себе не позволяла в отношении меня. Но ничего, у нас с ней будет почти целый месяц, и я попытаюсь ее убедить в том, что для меня на данный момент важно остаться у бабушки. Напомню, как она мне говорила развиваться не только в учебе, но и в отношениях…
Мои мысли прервал шум мотора. Я выскочила из комнаты и чуть не сшибла бабушку.
— И тебе доброе утро, внучка! — выравнивая равновесие, сказала она.
— Ой, бабуль, прости! Стас приехал! — улыбнулась я в тридцать два зуба.
— Да слышу, я! Как, наверное, и вся улица, — забубнила она.
Но я ей уже ничего не ответила, потому что открывала дверь. Распахнула и задохнулась эмоциями.
Стас, как всегда, был одет с иголочки. Джинсы, кроссовки, футболка. Только на нем сегодня была кожаная косуха, которая придавала его образу озорства. Я посмотрела ему в глаза и забыла обо всем, был только он, никакой поездки, никакой Греции – ничего не хотелось, было только желание прижаться к нему. Что, собственно, я и сделала, правда предварительно обернувшись по сторонам, ушла ли бабушка. А он меня сцапал в объятия и поцеловал так жадно, что у меня перехватило дыхание, но на поцелуй ответила с тем же рвением.
В чувства привел кашель бабушки. Она что-то в последние дни себя неважно чувствовала. Мы оторвались друг от друга, и я его потянула в дом, а потом и в комнату. Он не сопротивлялся. Что на меня нашло в тот момент, я не знаю. Я повалила его на кровать, начала целовать, подныривая руками под косуху, ощущая под ладонями сильную спину, тугие мышцы. Божечки, неужели я на такое способна? Или это все нервы, и близкая разлука отшибает мои стеснительные рецепторы? Но самоанализ вылетел в трубу, когда Стас перевернул меня на спину и взял инициативу в свои руки. Я прикрыла глаза. Его губы ласкали мое лицо, шею, подбородок, доводя до дрожи все тело. И я боялась представить, что будет, если мы пойдем дальше. Но мысли ускользали, будто невидимые нити, потому что, помимо губ, руки Стаса начали исследовать мое тело, которое было абсолютно не против, да и не только тело. Волна возбуждения прокатилась по мне и застряла тугим комом в низу живота, когда его рука легла на мою грудь, и он несильно сжал ее. Из моего рта вырвался стон. Черт, хорошо, что бабушкину и мою комнаты разделят зал. Но Стас, не останавливаясь, продолжил ласкать меня, а я выгибалась, стараясь прижаться к нему теснее. Я слышала, как его дыхание участилось. Открыла глаза. Он смотрел на меня очень внимательно, его взгляд блуждал по лицу, будто старался запомнить меня. Мне хватило этой минуты, чтобы прийти в себя. Я обняла его за шею, притянула к себе.
— Прости, что не сказала про переезд, — шепнула на ухо.
— Я повел себя вчера как дурак, — ответил он.
Тяжесть его тела меня будоражила, но я понимала, что если не держать себя в руках, то это не доведет нас ни до чего хорошего. Да и не так я себе представляла первый раз. Не в доме бабушки, это уж точно. Я решила перевести тему в безопасное русло.
— Расскажешь, что ты придумал? — спросила, чуть отстраняясь.
И угадала. Стас ослабил объятия. Я села на кровати по-турецки, он – напротив.
— Я вот что думаю, — начал он, — ты, когда приедешь, поговоришь с матерью, и потом отзвонишься мне или напишешь, расскажешь, что как. А я с отцом сегодня поговорю. Думаю, что он не будет ломаться, даст мне денег с тобой в Грецию слетать.
Я уставилась на него, как будто он с луны свалился. Он правильно истолковал мой взгляд, ответил:
— Ну а почему бы и нет? Все-таки с девушкой своей еду, — подмигнул он мне. — Ну и в качестве дуэньи – твоя мама, — засмеялся в голос.
Я тоже засмеялась, то ли от радостной мысли о том, что он поедет с нами, то ли от того, что внутри еще не прошло возбуждение, которое до сих пор будоражило кровь.
— На самом деле классная идея, — промурлыкала я. — Как раз за это время подготовлю маман, а то она у меня какая-то в последнее время впечатлительная стала.
Стас кивнул. Потом посмотрел на время. На меня.
— Пора, — сказал, а в голосе столько тоски, мне аж дурно стало.
Я посмотрела на часы. Половина девятого.
— Может, чаю попьем? — я поняла, что тяну время.