Страница 88 из 115
И сегодня меня накрыло окончательно. Я полностью потеряла контроль во время танца. И жалкие его остатки донесла только до каюты; распрощалась с ними уже здесь, когда услышала те слова, что мечтает в своей жизни услышать каждая девушка.
Когда осознала, насколько сильно я ему нужна.
Больше жизни.
Без оправданий. Без сомнений. Без страха, что преследовал меня саму. И это стало последней каплей.
Я зарычала от бессилия перед судьбой, от собственной боли, от страха за него и надежды, глупой надежды, которая никогда меня не покидала. Я ощутила все это разом, слишком остро, слишком болезненно, невыносимо. Понимание, что я не одна - впервые не одна - захлестнуло меня с головой. Осознание, что он принял решение и не собирается его менять, даже если придется заткнуть мне рот кляпом, связать руки и самому управлять кораблем лишило меня последних оков.
Я ощерилась, как дикий зверек. Толкнула его, так, что она упал прямо на пол - плевать, меня захлестнуло бешенство, которое надо было на ком-то выместить.
Я царапала его, кусала, вцеплялась в волосы, рыдала и орала, не думая ни о вреде, что причиняю ему, ни о том, какая в каюте звукоизоляция. Я орала что-то вроде «ненавижу», «придурок» и тут же шептала слова благодарности за то, что он со мной, что не бросил.
Он не сопротивлялся.
Давал возможность выплеснуть боль, обиду, горечь. Он вправду делил со мной не просто радостные или приятные мгновения - как чертов лучший на свете муж, которым ему не стать, он делил со мной беду и слабость; яд, пропитавший мою судьбу.
Осторожно взял на руки, так и не вставая, позволяя рвать на нем рубашку, позволяя впиваться в его кожу, царапаться, елозить мокрым носом, стучать кулаками куда я доставала и только чуть покачивал, пока я не успокоилась, пока не выплеснула все настолько полно, что почувствовала себя на нуле, полностью опустошенной.
Без прошлого и без будущего.
Я еще долго всхлипывала, прижимаясь к нему, тая от надежных прикосновений; чувствуя, как колотится сердце; слушая, как он шепчет мне слова утешения и ободрения; наслаждаясь теплом, заботой и нежностью.
Мой. Родной. Любимый.
Я впервые подумала о любви не как о выборе или чувстве, с которым надо жить. А как о чем-то эфемерном, наполняющим мое существо, бесконечном и, в то же время, четко очерченном, имеющем форму. О сем-то, над чем не надо размышлять, можно просто ощущать.
Я. Тебя. Люблю.
Я не произнесла это вслух.
Может быть… Когда-нибудь…
Опустошение сменилось умиротворением. Я расслабилась; и тогда полностью осознала, насколько он близко. Рядом. Его кожа возле моих губ. Его бедра подо мной. Его выдохи щекочут мою макушку.
Джонатан. Горячий, желанный, чувственный. Пахнущий землей, огнем и мной.
Мое дыхание участилось. Я поерзала и с восторгом поняла, что и мужчина не остался безразличен. Все еще не отрывая головы от его груди, я медленно, трепетно очертила пальцами его плечи - ох, это я так порвала рубашку? - чуть царапнула сосок и провела ладонью по животу до пояса брюк.
Джонатан дернулся и простонал что-то невразумительное.
И тогда я скользнула на пол, раздвинула его ноги и, чуть надавливая, пробежалась пальчиками в сторону паха. От желания и собственной смелости у меня закружилась голова.
Джонатан уже был готов, и это возбудило меня еще сильнее.
Я расстегнула хитрый замок, что была в ходу у местных, и обхватила рукой возбужденное достоинство мужчины.
- Кьяра… - восторженный возглас Джонатана был лучшей реакцией на мои действия. Нежно прошлась рукой вверх-вниз, затем более уверенно. Он дрогнул и попытался меня поднять, вернуть в предыдущее положение, но я лишь покачала головой.
- Потом. Я хочу так. Пожалуйста.
Опустила голову. Вдохнула чуть мускусный запах, с наслаждением лизнула головку и взяла её в рот.
Джонатан застонал.
Я устроилась поудобнее и начала насаживаться на член ртом, испытывая непривычную для меня потребность доставить своему мужчине максимальное наслаждение. Он выгнулся и запустил руки мне волосы, окончательно растрепав их. То оттягивал мою голову, будто боясь навредить глубоким проникновением, то, напротив, начинал давить, задавая собственный ритм. Я не сопротивлялась, упиваясь ощущением одновременной покорности и власти.
- Кьяра, - прохрипел Джонатан, - я ведь сейчас…
В ответ я лишь ускорила свои движения, помогая руками - подхватывая, поглаживая, сжимая. И когда услышала вскрик и ощутила его вкус на губах, сама издала протяжный стон удовольствия.
В этот момент меня накрыла буря. Джонатана до этого будто кто-то держал на цепи; а теперь он сорвался. Он скинул с себя остатки рубашки и брюки, подхватил меня на руки грубо швырнул на кровать.
В одно мгновение избавил от одежды и покрыл поцелуями и укусами каждый сантиметр моего тела; он посасывал и облизывал соски, как самый изысканный десерт; мял, ласкал языком, сжимал. А когда я сошла с ума от обуревавшей страсти, почти болезненной в своей силе, впился губами в средоточие моего желания, отчего по моему телу разлилась мучительная сладость, которая все нарастала, пока не взорвалась в каждой клеточке моего тела.