Страница 44 из 115
А меня все эти гадости особо не волновали.
Знала бы эта стервозная блондинка, как я хотела «особого» отношения, а мне отказали - померла бы со смеху.
Стиснула зубы и воткнула вилку в ни в чем не повинный лист салата.
- Кьяра… Точно в порядке? - это уже Марта.
Поэтому мне и не хотелось сходиться с кем-то сейчас близко. Чтобы не объяснять лишний раз каждый свой поступок или эмоцию. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Не время и не место.
Не сейчас. Да и вообще никогда. Улыбнулась:
- Просто устала… И родители звонили: проблемы кое-какие возникли. Вполне возможно, придется уехать после шоу, - пусть хотя бы у девушек потом не будет повода для беспокойства.
- Но ты же вернешься? - Марта внимательно на меня посмотрела.
Я кивнула головой, чтобы прекратить дальнейшие вопросы, и снова сосредоточилась на салате. Девчонки продолжали сплетничать, но я их практически не слушала, пока не промелькнуло знакомое название:
- Театр «Некст»? Мы там будем выступать?
- Да. - Санни кивнула - Маргарет договорилась и даже умудрилась позвать прессу и других продюсеров. Ну и всю Академию. Спектакль, конечно, сыроват, но это все понимают; и за возможность первыми посмотреть новый продукт готовы потерпеть. Я бы сама сходила на такую постановку.
- Ты в ней танцуешь, - рассмеялась Тайя.
- В этом-то и ужас, - мрачно передернулась Санни.
- Боишься?
- А ты нет? Такая ответственность…
- Боюсь, - со вздохом призналась Марта. - Мне до сих пор сложно поверить, что мы здесь и репетируем именно с Деверо. Малореально в обычной жизни, понимаете? Да еще и сама постановка… Я никогда не могла подумать, что буду чем-то… кем-то большим, чем человек. И мне интересно… Как думаете, Джонатан реально придумал все это только сейчас, в процессе подготовки? Или он давно хотел попробовать такой вариант, но почему-то не решался со своей профессиональной труппой?
- А какое это имеет значение? - мы удивились.
- Просто если не заранее… То я поверю, что он может заглядывать в наши души.
Я вздрогнула и опустила глаза, чтобы никто не увидел моих эмоций. Я понимала, о чем говорит девушка. Людям сложно поверить в нечто большее, чем то, о чем они имеют представление с детства. Это пугает.
Мне же пришлось жить в совсем другой реальности и совсем с другим пониманием окружающего мира. И я знала точно - Джонатан действительно видит душу танца. Как и я. Редкое, крайне редкое явление даже среди нашей расы, для которой генетическая память не была пустым звуком. А среди людей такого не случалось
Я снова стиснула зубы, чтобы не завыть от жалости к самой себе.
Хуже чем то, как мое тело тянулось к нему, желая полностью раствориться, забыться, было лишь понимание, что я встретила в чертов осенний день человека со схожими способностями, человека который в состоянии понять меня.
Встретила, чтобы никогда не быть рядом.
Прыжок. Поворот. Взмах ногой. Сложиться.
Прыжок. Поворот. Руки вверх. И садимся на шпагат, склоняясь к полу.
Мы отрабатывали общие партии до механической точности, идеальной синхронности - привычное для всех дело, гораздо более привычное, чем то, что мы делали у Джоантана последнюю неделю. Мужчина не требовал сегодня ничего сверхъестественного, сосредоточившись на порядке выходов и рисунке танца.
Это было хорошо. Подобные вещи я могла делать на автомате: тело двигалось за меня, запоминая и оттачивая движения, в то время как мысли жили самостоятельной жизнью. Бывают такие моменты, когда есть потребность проанализировать свою жизнь, разложить сложности по полочкам, чтобы, в конце концов, просто успокоиться. И ничего больше не надо.
Джонатан, похоже, пребывал примерно в том же состоянии.
Я удивительным образом чувствовала его. Рассеянный. Колеблющийся. Жестокий. Он думал о чем-то своем, но глаза смотрели цепко, не давая ни малейшей возможности сжульничать от усталости или забывчивости. Любой огрех одного - и вся группа начинала сначала.
Прогиб назад. Перемещаемся по кругу, разворачивая композицию, чтобы отойти подальше и снова сойтись в одну тесную группу. Что-то хореографу не понравилось, и мы повторили несколько раз, пока не добились идеальной траектории.
Перешли к следующей сцене, встав напротив зеркала. Мы сами были зрителями в этом театре.
Замерли на определенных местах, почти в шахматном порядке, на выверенном расстоянии друг от друга. Сложный момент, когда каждому придется довериться остальным. Пауза, а потом резко, вскинув руки в жалящем жесте, падает назад Дрейк. Кажется, он должен удариться, расшибиться, но в последнее мгновение у самого пола его подхватывает Кен. Аккуратно опускает, увернувшись от движения, похожего на удар, встает и тут же откидывается назад, чуть подогнув ноги. Кен крупный, высокий, потому его по сценарию ловят двое, тянут в разные стороны и уже потом летят сами, вызывая цепную реакцию.
Я падаю свободно, с поворотом, прямо в расставленные руки Марты, которая, вместо того, чтобы смягчить падение, в последний момент резко дергает меня на себя, почти до боли скручивая руки, и заставляя рухнуть на колени в позе подчинения.
Она права, ненависть всегда ограничивала свободу.
Последним опускается Джонатан, прямо на несколько распластанных тел. Впрочем, только со стороны это выглядит травмоопасным; каждый из нас точно знает, в каком положении должны находиться наши конечности, чтобы танец не превратился в сборище покалеченных.