Страница 14 из 115
Раздались аплодисменты, и кто-то даже засвистел.
Я присела в шутливом реверансе и, смеясь, подняла голову. Но смех замер, как только я увидела совершенно бешеный взгляд Джонатана. Он хмурился, сжав кулаки, но взял себя в руки и буркнул.
- Отлично. А теперь все повторили.
Как бы я ни восторгалась преподавательским талантом мистера Деверо, но талант портить мне настроение у него, похоже, был даже больше.
Я не понимала, почему он постоянно ко мне придирается?
Сначала его не устроило то, как я танцевала хип-хоп. Несколько не самых приятных комментариев вывели меня из равновесия, но его фраза про мой «зад, которым вы трясете, как кондитер желе», просто взбесила. Конечно, он и остальным не давал спуска, но почему-то именно меня его слова задевали. Однокурсники, привыкшие к разному общению, только посмеивались, меня же окатывало обидой каждый раз, когда он обращал на меня внимание. Умом я понимала, что основная проблема в том, что я воспринимала его не как преподавателя, точнее, не просто как преподавателя, но ничего поделать с собой не могла.
Потом, во время сальсы, просто вырвал меня из объятий Кена, который весьма старательно демонстрировал свои навыки вращения бедрами, и заявил, что если бы ему хотелось посмотреть на бездарную пошлость, он бы нашел куда сходить, а здесь, была надежда, собрались профессионалы.
В общем, к моменту, когда мы добрались до танго, я была уже вымотана до предела и морально, и физически. И с ужасом ждала продолжения экзекуции.
Этот танец я обожала.
Аргентинское танго началось со смешения кровей. В Буэнос-Айрес конца девятнадцатого века, бурлящий от потока эмигрантов со всех концов света, пришли самые разные традиции и музыка. Эмигранты хотели счастливой новой жизни, но счастья на всех не хватило - и его заменил танец. Танго стал незаконным ребенком гаванской хабанеры, польки, фламенко, ритуальных плясок индейцев и еще с десяток вариаций, жаждущих самовыражения. С улиц он переместился в дэнс-холлы на окраинах, оттуда распространился по всему миру. Сначала это был танец-ностальгия, танец-дуэль - для влюбленных, бьющихся за свою избранницу, постепенно превратился в гимн настоящей, пылкой страсти, где мужчина - ведущий, а женщина - ведомая. Она не подчинялась полностью, нет, но всегда шла за удовольствием быть с тем, кто получил над ней пусть временную, но власть.
- Красный. Наполните красным себя, воздух, мысли. Пробудите свою красную кровь. Желание. Чувство. Мы будем танцевать все вместе. Забудьте о конкретных партнерах, боритесь за каждого. Одно должно быть неизменно - как только женщина сделает выбор, она должна следовать за тем, кто оказался рядом с ней.
Я выдохнула с облегчением. Значит никаких тет-а-тет с Джонатаном. Уж я-то постараюсь не попадать в его руки. Мы сменили обувь - немыслимо танцевать танго в кроссовках или балетках - и хаотично встали в центре студии.
И при первых звуках музыки я скользнула чуть в сторону, оказавшись в руках Дрейка.
От спокойствия «мистера Дрейка» не осталось и следа. Глаза парня по-настоящему вспыхнули, и от интимности этого взгляда у меня перехватило дыхание. Он жестко пошел на меня, подавляя своим напором. Прогиб назад с поддержкой, чуть ли не до пола, резкий разворот и меня подкидывают вверх, но упасть не дают. Я чувствую скольжение вдоль тела партнера, оказываюсь на полу, переставляю ногу и вот уже снова льну к Дрейку. Тот разворачивает меня спиной и прижимается всем телом; жаждет победы в честном бою. Мне не привыкать хитрить: я соглашаюсь, умоляю, поддаюсь, немного смягчая его жесткость и контроль - и вот уже он готов мне поверить. А я провожу обманное скольжение и оказываюсь в руках другого мужчины.
Дальше я уже не различаю, с кем танцую.
Красный цвет горит ровно; пламя гудит и отдается стуком у меня в ушах. Чьи-то руки тянут, выгибают, прижимают меня к себе; я успеваю садиться в шпагат, проводить ладонями по плечам, отстраняться, чтобы снова быть захваченной в плен, будучи завоеванной, но не порабощенной. Мое сердце приноравливается к ритму музыки. Мое тело упивается восторгом и удовольствием.
Танго.
Прилюдный акт любви, в котором нет ни пошлости, ни святости, только сам дар жизни.
Я осознаю себя отдельными вспышками сознания: вот нога в вертикальном шпагате на чьем-то плече, губы мужчины практически касаются лодыжки, но я успеваю уйти, чтобы быть подхваченной крепкой ладонью; вот руки смыкаются на мужской талии, я выгибаюсь назад в арку и дыхание партнера касается моих ключиц; я опускаюсь вниз, задевая разгоряченную кожу, раскручиваясь на бедре, взлетаю, обвиваю шею партнера и ловлю губами его выдох.
Я танцевала со всеми, не видя их, не чувствуя, чьи руки мною владеют; но когда на талию легли ладони Джонатана, я распознала их в то же мгновение. Дыхание сбилось, а сердце зашлось в бешеном ритме. Он вдавил мою грудь в свою, отчего соски тут же превратились в две твердые жемчужины, и сделал такой мощный выпад ногой, что ровный огонь внутри превратился в адское пламя, грозящее испепелить меня дотла.
Я рвано выдохнула, а перед глазами поплыло от накатившего возбуждения; нужно было что-то сделать, иначе в следующую секунду я просто вопьюсь губами и зубами, как вампир, в Деверо, и оторвать от него не сможет никакая сила.