Страница 79 из 102
— Нет! — метнулась через всю кровать и сцепила руки у него на груди, прижимаясь к холодной спине с острыми позвонками. Где-то даже успела увидеть желтоватые следы от синяков. Опять с кем-то подрался и не говорит.
Каждая наша редкая встреча заканчивается одинаково: он везёт меня на своей старой бэхе домой. Высаживает через дорогу около строящегося офисного здания, со стороны, где нет окон. Ждёт некоторое время в салоне, а затем, натянув капюшон на глаза, бредёт следом неотступной тенью почти до самого подъезда. Всю дорогу надеюсь, что Андрей сорвётся, догонит, возьмёт за руку. Но этого никогда не происходит.
Мой парень странный. Это нужно принять. Знать бы только, что он любит меня. Что однажды всё изменится. Но пока я прижимаю ключ-таблетку и, не оборачиваясь, скрываюсь в подъезде. Он ещё немного постоит во дворе, пока не включу настольную лампу и не подойду к окну. Волнуется. Всё ещё ждёт той неведомой угрозы, о которой ничего не говорит.
Я, должно быть, неблагодарная. Из-за меня он перевёлся на заочное, устроился на работу и съехал от родителей. Эта маленькая съёмная квартирка — теперь наш единственный островок мнимой свободы. Едва наступили холода, как наши вылазки на дачу пришлось свернуть. Долгое время мы просто сидели в машине, разговаривали, грелись. Потом я заболела, и Андрей твёрдо решил, что-то придумать, продолжая молчать о причинах такой скрытности. А я подыгрывала. И вот, наконец, нам удалось найти место, где можно не бояться, где можно быть вместе. А он гонит меня, отталкивает, и я не понимаю почему?
— Скажи, — шепчу ему на ухо, отчаянно согревая слишком холодное тело.
— Не могу.
— Не хочешь, или не можешь говорить?
— И то и другое. Это больно и сложно.
— Как и наши отношения, — голос дрогнул, ну вот грёбаные слёзы подоспели. Он не любит слёз. Боится, не знает, что со мной делать.
— Крис…
В такие моменты ненавижу себя ещё больше. Чувствую всем своим существом, как он страдает, но продолжаю манипулировать, ломать, заставлять принять непростое решение. Поворачивается, прижимается к себе, шумно вдыхает запах волосы. Думает.
— Оденься, и я попробую рассказать.
Шмыгнула напоследок носом, выскользнула из объятий и быстро натянула штаны с толстовкой. Андрей подобрал с пола футболку и спрятал под ней синяки и истощённое тело. Кажется, он не был таким худым этим летом.
— У меня была девушка.
В этот миг я забыла, что нужно дышать, а сердце сорвалось во внезапно образовавшуюся под ногами расщелину. Всё так просто? Другая девушка? Не может забыть её?
Как назло, Андрей молчал, а мои собственные догадки становились одна, хуже другой, и только неведомая сила не давала мне сбежать и хлопнуть дверью.
— С ней случилось кое-что ужасное…
Мне снова стало совестно за свои мысли и глупую ревность. Андрею больно, а я продолжаю думать только о себе и совсем не помогаю ему.
— Она умерла? — тихо спросила и тут же прикусила язык.
— Можно и так сказать. Плохой человек сделал с ней то, после чего она лишилась памяти.
— Больно? — у меня пересохло во рту, а затылок заломило от боли, коснулась пальцами шрамов.
— Крис, ты ехала на велосипеде, тебя зацепила машиной на просёлочной дороге. Вы не смогли разъехаться, и ты неудачно упала, разбила голову, но всё обошлось, — объяснял папа, а всё хотела спросить, почему же на велосипеде ни одной царапины, если мне затылок, чуть ли не по кускам собирали?
Андрей внимательно следил за моими движениями, а меня всё больше пугал его взгляд, потому что в кошмарах я видела не фары встречной машины, а эти чёрные глаза, в которых радужка полностью сливается со зрачком. Инстинктивно сделала шаг к двери, а мой парень лишь горько ухмыльнулся.
— Ты боишься меня.
— Нет, — быстро соврала, но он всё слишком хорошо чувствовал. — Как звали твою девушку?
— Зовут. Она жива.
— Ты любишь её? — предательская дрожь в голосе.
— Люблю, — кивнул Андрей.
— А почему не пытаешься вернуть ей память и быть рядом?
— Она рядом со мной. В этой комнате. И её зовут Кристина.
Боль в затылке нарастала, а пятиться было уже некуда, упёрлась в стену лопатками.
— Я? Я твоя девушка.
— Да, Крис, ты моя девушка.
— Но я всё помню. Мы познакомились этим летом на кладбище… И никто не делал мне больно с того момента. В аварию я попала до встречи с тобой, — мямлила, потирая виски, а Андрей подошёл ко мне вплотную и невесомо коснулся лба кончиками пальцев, и от этого прикосновения у меня подогнулись ноги. Бежать, бежать от этого взгляда. От него! От приятного холодая, забирающего боль.
— Ты знала меня раньше, Крис.
— Невозможно, я помню всё. Даже что ела в день аварии.
— Рыбные котлеты в школьной столовой, ты позвонила мне в обед и ругалась, что тебе кость воткнулась в десну, — на губах Андрея появилась улыбка, а тяжёлый взгляд немного потеплел.
— Я тебе рассказывала? — боль становилась всё нестерпимей, а свет в комнате слишком ярким, что даже пришлось прищуриться.
— Ты же утверждаешь, что всё помнишь, Кристина.
— Помню, просто… Я говорила тебе про аварию, но про котлеты, — странный неразборчивый бубнёж наполнил мою разрывающуюся на части голову. Он лжёт. Лжёт. — Как я могла позвонить тебе в тот день, если ты потерял телефон? Ты сам мне сказал. Да... Ты потерял телефон, позвонил, с чужого номера и...