Мисс Лодж

– Мистер Стакхем!

– Он самый, милая. А теперь пойдём ка домой.

И Луиза, не раздумывая пошла за мистером Стакхемом. Это был давний друг семьи, нотариус. Он часто захаживал к ним. Помогал отцу со вступлением в наследство, поддерживал и утешал, когда случилась эта ужасная история с дядей Сильвером. Они вместе ездили охотиться на фазанов и куропаток.

Когда мистер Стакхем привёл Луизу домой, отец с матушкой отложили все распросы до времени, уложили её в постель и вызвали доктора. А мисс Бентам, едва коснувшись головой подушки, провалилась в какое-то жуткое забытье без снов и мыслей.

Прошло казалось всего пару минут, а она уже проснулась. Голова болела, во всём теле чувствовалась слабость. Она пошевелилась и застонала.

– Фредерик, Луиза очнулась!

Мисс Бентам попыталась открыть глаза и застонала. Болело всё тело. Что с ней произошло? Память услужливо подсунула невесёлые воспоминания о мистере Бронли и она застонала ещё сильнее, только на этот раз от душевных мук. Когда голова перестала кружиться, она рассмотрела, что лежит на кровати в своей комнате, а вокруг неё, со слезами на глазах сидят и мать, и отец, и мистер Стакхем, и доктор, и даже тётушка Сюзанна.

– Что со мной случилось? – Спросила она, с удивлением на них глядя,

– Ох, и напугала ж ты нас! – Отец улыбался, но смотрел сурово. Луиза понимала, что как только она выздоровеет, он выскажет ей всё, что думает. Ах, папа, не береди свежую рану!

– У вас, мисс Луиза, было воспаление лёгких, – доктор тоже улыбался, только глаза были серьёзные и смотрели немного грустно. – Скажите спасибо мистеру Стакхему. Найди он вас на пару часов позже, и, возможно, было бы уже слишком поздно.

И доктор покачал головой.

– Сколько я болела?

– Неделю вы были в беспамятстве.

– Неделю?

Она же вчера видела этот полутёмный дворик и читала записку от Генри. Где же теперь она? Конечно, платье было выстирано. А записку, наверняка выкинули. Как же ей теперь жить без Генри. Она застонала и отвернулась на другой бок, закрыв глаза, словно показывая, что она хочет поспать и не желает, чтобы её кто-то тревожил.

Но болезнь не могла продолжаться вечно. И рано или поздно, но Луизе всё равно пришлось бы встать с постели и встретиться с отцом. Поэтому она небезосновательно сделала вывод, что притворяться бессмысленно, оделась и сошла в гостиную. Отец был там, лёгок на помине.

– Луиза, я хочу поговорить с тобой и, думаю, ты знаешь, чем вызвано такое моё желание.

– Ну… – замялась мисс Бентам. Врать не хотелось, но и сказать, что она догадывается, значило бы признать свою вину. А она на такое не пойдёт. В конце-концов, это родители виноваты, что не разрешили им с Генри видеться. После долгой болезни и самоутешения, Луиза даже поверила в иллюзии, которые сама себе создала. В конце-концов, Генри не предал её. Он лишь поклялся в вечной любви и пожелал ей счастья. Он не предал её. Её принц из романов не может предать!

– Так вот. Когда ты так бессердечно сбежала, оставив мадам Феми в состоянии между жизнью и смертью, мы не сразу хватились тебя. Но записка от этого негодника Генри, которую ты обронила, расставила всё по своим местам, – Луиза при этих словах прижала руки к груди, пытаясь усмирить бешено бьющееся сердце. Она обронила! – Мы тут же бросились тебя искать, молясь, чтобы не было поздно. Но, слава Богу, такого позора не случилось. Правда сплетней хватит и с того, что тебя видели в квартале, где обитают одни рабочие, да клерки. И поверь, судачить об этом будут ещё очень долго.

– Старым сплетницам лишь бы почесать языки, – с презрением ответила Луиза.

– Может и так. Но зачем им давать такой повод? Но я надеюсь, больше такого не повториться. А чтобы удержать тебя от отчаянного шага, хочу передать тебе весть, которая, боюсь, тебя очень опечалит. Мистер Генри Бронли женится. Богатая вдова, миссис Алонз, старше него на двадцать лет. Но для Бронли это единственный шанс покрыть долги отца и подняться в обществе. И, кажется, он своего не упустил. Уж в этом то он нерешительностью не страдает, по крайней мере.

Луиза слушала отца замерев. Сердце стучало больно, словно у старухи. На глаза опустилась пелена, колени задрожали. Но она быстро взяла себя в руки. Она не упадёт в обморок. Ни за что!

– Может быть, его заставили так поступить, папа, – уцепилась она за последнюю надежду, как за соломинку.

– Не думаю, – покачал головой мистер Бентам. – До меня дошли слухи, что он был помолвлен с ней уже давно. А клерком устроился лишь для того, чтобы доказать своей жене, что он тоже чего-то стоит и жениться на ней не ради денег. Пустая попытка, я тебе скажу. Потому что клерком он был никудышным.

Вот теперь жизнь была точно пуста и не имела смысла. Но Луиза вздохнула – раз, другой. Она подумает об этом потом. Они лгут про Генри. Так всегда бывает в любовных романах. Когда хотят разлучить героя и героиню, то ставят им на пути преграды и препятствия, а ещё лгут про них, отчаянно лгут.

А отец, видимо, понял её состояние, потому что нахмурился и произнёс:

– Я знаю, что ты девушка упрямая. Поэтому на некоторое время мы с матушкой пойдём на вынужденную меру. Ты поедешь в Брайтсдейл, с мадам Феми. Там недалеко, живёт сестра твоей матери. Вот она то и присмотрит за тобой, а ещё мадам Феми. Под их неусыпным надзором ты точно больше никаких штучек не выкинешь.

– Но папа, я умру от скуки в этой усадьбе! – Взволнованно воскликнула Луиза.

– Никаких но! Это мера вынужденная, и если будешь себя хорошо вести, то через неделю другую мы разрешим тебе вернуться. А к тому времени и поездка в Лондон будет уже не за горами. А мадам Феми будет сообщать нам о твоём поведении. Никаких знакомств или занятий, не приличествующих девушке твоего класса!

– Но это же совсем глушь!

– Тем лучше для тебя! – Сурово ответил отец.

Луиза поняла, что плакать и умолять бесполезно. Остаётся только покориться. Только вот как ей там найти информацию о Генри и выяснить, правда ли он женится, или это лишь нелепая выдумка отца? Ничего, она что-нибудь обязательно придумает!

Утро встретило её долгими сборами. Матушка с каменным лицом провожала её, повторяя, что так надо, и давала кучу указаний мадам Феми на французском языке. Когда экипаж отъезжал от ворот усадьбы, Луизе стало по-настоящему плохо. Мысли о том, что её никто не любит, что она одна в этом мире начали своё преследование со всей возможной жестокостью. Казалось, что даже сам воздух давит, не давая дышать и радоваться жизни. Как и все эгоистичные люди, мисс Бентам не могла думать ни о ком, кроме своей особы. Если ей плохо, пусть всё хоть огнём горит. Главное, то, что значит она для себя и для всего мира в целом. И так, мучаясь одиночеством и усталостью, после долгой дороги, она наконец прибыла в Брайтсдейл.

Усадьба встретила её одиночеством и пустотой. Такой глуши она себе даже представить не могла. Мало того, Брайтсдейл стоял ещё и в стороне от деревни. И кроме общества деревьев, да цветов, иного общества и ждать не приходилось. Да и на что ей деревня? Замызганные грязные люди, все погрязшие в своей полевой работе, да пастор с кучей детишек. А где же балы? Где охота? Где пикники и поездки на лошадях? Ничего, кроме унылого однообразного пейзажа за окном. Пока мадам Феми разбирала вещи, Луиза, гордо подняв голову, прошла мимо, переступила порог комнаты, которую определила как свою спальню, и громко хлопнула дверью. Пусть знают, что по доброй воле, она бы и дня не прожила здесь!

Но ей предстояла целая неделя, а то и больше тоскливого одиночества. Первый день был занят разбором и раскладыванием вещей, с которыми всё-таки она соизволила помочь мадам Феми. Второй день оказался распланированным встречами. Оказывается, тётя Бесси жила неподалёку, а рядом с ней стояло ещё несколько усадьб. И там, как ни странно, жили подходящие ей по статусу леди, с которыми она без зазрения совести (и намёков отца) могла таки завести знакомство.