Страница 11 из 11
— Арабы, — продолжил Абдул Гафур, — появились на нынешних пуштунских территориях в шестьсот шестьдесят четвертом году при праведном халифе Омаре. Их войском командовал Халид ибн аль-Валид. Меч Аллаха встретился с вождями иудейских племён, которых на переговорах представлял потомок Афгана — Киш. Впоследствии Киш принял ислам и взял себе мусульманское имя Абдул Ибн-Рашид, под которым прославился как поборник новой веры. Мало того, Абдул Ибн-Рашид связал себя узами брака с дочерью знаменитого полководца.
Мицкевич слушал ахунда, почти не прерывая и лишь изредка дополняя его рассказ междометьями. В действительности он слушал вполуха, а сам прокручивал в голове предложение Абдул Гафура принять ислам. Подпоручик осознавал, что попал в двусмысленное положение: с одной стороны, он, как католик, не должен предавать свою веру; с другой — Мицкевич является офицером Генерального штаба, который должен быть готов ко всему, пусть даже к смене веры, если заставят обстоятельства. Тем более что его далёкие предки являлись мусульманами и лишь прадед мурза Ахмат взял польскую фамилию и принял католическую веру, женившись на дочери обедневшего шляхтича. И Ян, как агент разведки Русской императорской армии, ради достижения цели, обязан будет перевоплотиться хоть в бродягу без роду и племени, хоть в нищего на паперти, хоть в высокопоставленного аристократа или изворотливого купца… Да мало ли кем заставит притвориться изменчивое колесо Фортуны! Вот и сейчас волею судьбы он стал рабом ахунда княжества Сват. Это было бы в действительности так, не находись за его спиной великая Российская империя. Осознание себя винтиком мощной государственной машины делало подпоручика не рабом, а форпостом Родины в далёкой стране.
Ян невольно хмыкнул, вспомнив предостережение Абдул Гафура о невозможности покинуть страну без его ведома. Да если будет необходимо, Мицкевич ужом проползёт все их заслоны, рыбой переплывёт реки, птицей перелетит через горы — нет препятствия, которое заставило бы остановиться подготовленного русского офицера, — они ещё не знают, с кем связались.
Ахунд прервал рассказ, заметив ухмылку подпоручика:
— Что, урус? Не веришь?
— Нет, что вы, учитель! — сказал Мицкевич, прижав обе ладони к груди. — Верю, конечно! Только мне непонятно, если соглашусь принять ислам, как будет выглядеть процесс инициации. Сразу предупреждаю: обрезать себя не дам!
Абдул Гафур засмеялся громко — в охотку, мелко-мелко, неизменно трескучим голосом. Смеялся долго, до слёз в старческих глазах. Даже суровый Абу Али улыбнулся, услышав, как развеселился хозяин — не часто такое увидишь… Ахунд наконец успокоился, вытер глаза свисающим краем чалмы и серьёзно проговорил:
— Ты должен понять, урус, что вера человека находится в сердце, а не между ног. Обрезание не является обязательным условием в исламе. Это сунна — желательное действие. Человек может принять ислам, молиться, поститься, ходить в мечеть, быть хорошим мусульманином, но не сделать обрезание, хотя это желательно. Отец всех пророков Ибрахим, мир ему, сделал обрезание в восьмидесятилетнем возрасте.
— О, это тогда меня устраивает! — воскликнул Ян.
— Церемония принятия ислама очень проста, — продолжил ахунд. — Для этого человек должен подтвердить свои чувства и осознанно проговорить вслух шахаду.
— А что это, учитель?
— Шахада — это самая главная и важная заповедь, которая определяет саму веру человека. Это принцип, без которого никто не сможет стать мусульманином. Символ, который выражается так называемой формулой Единобожия, свидетельством принятия ислама: «Ашхаду аль-ля иляха илля Аллах, ва ашхаду анна Мухаммадан абдуху ва расулюх». Что в переводе с арабского языка означает: «Нет другого бога, помимо Аллаха, Мухаммад — раб Его и посланник».
Начало светать. Утренний прохладный ветер размеренно качал ветки на деревьях, а листья отзывались на это тихим шелестом. Запели первые петухи, разноголосо и заливисто возвещая людей о наступлении рассвета — пора вставать! Пернатым глашатаям через некоторое время стал вторить муэдзин из башни ближайшей мечети, призывая правоверных к фарджу — утренней молитве. Ахунд кряхтя поднялся с камня и неожиданно ухватился за плечо Яна — закружилась голова. Абу Али моментально оказался рядом и подхватил хозяина с другой стороны. Так и ушли вдвоём, не прощаясь, вниз по тропе, а Мицкевич остался один на один со своими мыслями. Впрочем, он уже принял для себя решение подчиниться обстоятельствам и пройти инициацию в магометанство. Оставалось только понять, что за второе условие приготовил для него Абдул Гафур.
Всё прояснилось после пятничной молитвы в мечети. Туда был приглашен и Мицкевич. После проповеди ахунда, которая была посвящена уважительному отношению правоверного мусульманина к своим родителям, Ян был приглашён внутрь большого зала. После того, как он торжественно повторил три раза шахаду: «Нет другого бога, помимо Аллаха, Муххамад — раб Его и посланник», Абдул Гафур лично приступил к обряду имянаречения.
— Какое ты имя выбрал для себя, урус? — спросил он.
— Абдалла, учитель! — сказал смиренно Ян.
— Прекрасно! — воодушевился ахунд. — Это очень древнее арабское имя. Означает оно в переводе с арабского «Божий слуга». Обладателя такого имени ждёт успех в любом деле. К тебе начнут прислушиваться люди, и ты сможешь ими управлять. Я рад, что ты выбрал это имя. Что же, приступим?!
— Да, учитель!
— Садись на ковёр лицом к Кибле[28]. Можешь закрыть глаза и слушать.
Сказав это, ахунд напевным проникновенным голосом возвестил азан.[29] «Куда делся трескучий голос старика?» — подумал удивлённо Ян. В это время возле правого уха прозвучало:
— Абдалла! Абдалла! Абдалла!
Затем был произнесён камат[30]. И опять Ян услышал трижды своё новоё имя, но теперь уже возле левого уха. Далее ахунд приступил к чтению самой первой суры, открывающей Благородный Коран, — «аль-Фатиху». После этого снова зазвучал надтреснутый голос старца на пушту:
— Йа Аллах, Ты ниспослал это дитя для нас в добром здравии, даровал ему ум и веру. О Аллах, Своей великой милостью ниспошли ему благ, чтобы он стал опорой нашей уммы. Тебе по силам даровать ему здоровья и благополучия до скончания его века. Обереги его от болезней и несчастья, сделай так, чтобы его имя Абдалла соответствовало ему и чтобы он прожил жизнь достойно. Чтобы ему сопутствовал успех во благо родителей, нашего народа и нашей веры. Пусть он совершит благие дела и принесёт радость всем нам. О Аллах, пусть из его рода вплоть до самого Судного дня будут появляться последователи нашей веры, которые будут верны Тебе и поклоняться только Тебе, которые будут совершать мольбу перед Тобой по своим родителям и всем нам и предстанут перед Тобой в здравом уме и уверовавшими, обереги их от мучений в могиле и испытаний в аду.
Вечером, при большом скоплении уважаемых гостей, в доме ахунда был устроен праздничный ужин в честь вновь обретённого правоверного. Взяв слово, Абдул Гафур во всеуслышание заявил:
— Братья мои, правоверные! Я поздравляю нашего Абдаллу с переходом в истинную веру. Это великое событие и для нас. Я будто обрёл себе сына. С этого момента ты, Абдалла, свободный человек и волен делать, что пожелаешь, если это не харам. Так как ты теперь живёшь среди нас, пуштунов, то не мешает ознакомиться с пуштунвали — это неписаный закон и идеология пуштунских племён, унаследованные нами от своих предков, своеобразный кодекс чести.
— Хорошо, учитель! — сказал Абдалла. — У меня память хорошая. Постараюсь…
— А поможет тебе в этом джиргамар Усман Хан.
— Да, учитель! — сказал, привстав со своего места, один из мужчин.
— Простите моё невежество, учитель, — смиренно вопросил Абдалла. — Но я не понял, что означает слово «джиргамар»? Моё знание пушто ещё недостаточно…
— О, джиргамары очень уважаемые люди среди нас. Они знают пуштунвали наизусть и при необходимости могут разрешить любой спор.
— Ты должен понимать, Абдалла, что пуштунвали и законы шариата часто расходятся, даже очень сильно, в некоторых вопросах. Ориентироваться в тонкостях шариата тебе поможет твой старый знакомый Сейф аль-Малюк.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.