69

«За­пом­ни, брен­ный че­ловек: бе­ги от са­мо­оп­равда­ния… Са­молю­бованье твоё — грех, а не проз­ре­ние соз­нанья. Не скрыть ву­алью нар­циссизм, цве­тет ли он, цве­тет он яв­но. До­коле есть его по­бег — об Ис­ти­не не по­минай по­дав­но».

На­вер­ня­ка, вы зна­ете… Та­кие кра­сивые, круг­лень­кие. Бы­ва­ют и иные фор­мы. Раз­ноцвет­ные. Да­же с ри­сун­ка­ми.

И ку­да не кинь взгляд, вез­де с ни­ми встре­ча­ешь­ся. На­дутая по­лити­ка, на­дутая эко­номи­ка, на­дутый ры­нок нед­ви­жимос­ти, на­дутая ду­хов­ность…

Всё кру­гом — ша­рики на­дутые. По­купа­ешь в ма­гази­не ко­роб­ку кон­фет вну­шитель­но­го раз­ме­ра, от­кры­ва­ешь и аха­ешь — со­дер­жи­мое ра­за в два, а то и боль­ше, мень­ше са­мой ко­роб­ки. При­об­ре­та­ешь смар­тфон или компь­ютер, а в ре­зуль­та­те ока­зыва­ет­ся, что тех­ни­чес­кие ха­рак­те­рис­ти­ки, за­яв­ленные про­из­во­дите­лем, не со­от­ветс­тву­ют то­му, что в них ре­аль­но за­ложе­но. И всег­да в сто­рону мень­шую. Ра­ду­ешь­ся пред­вы­бор­ным ре­чам по­лити­канов раз­но­го по­шиба, го­воря­щих сме­ло, по-на­шему, обе­щания ко­торых нас­толь­ко убе­дитель­ны, что мы прос­то не мо­жем за та­кого не про­голо­совать, а в ре­зуль­та­те… Вы в кур­се… Идём в ре­лиги­оз­ные ин­стан­ции в по­ис­ках Ис­ти­ны, в по­ис­ках нас­то­ящей ду­хов­ности. Но, эхх… И, увы…

И вы зна­ете, как ве­дет се­бя ша­рик на­дутый, ког­да в нём по­яв­ля­ет­ся хоть ма­лень­кая ды­роч­ка. Не го­воря уже о том, ес­ли под­нести к не­му игол­ку… Что ос­та­ет­ся в ре­зуль­та­те? Ку­да де­ва­ет­ся вся эта пыш­ность, вся эта крик­ли­вость яр­ких цве­тов, ку­да де­ва­ют­ся ри­сун­ки и сло­ва на них на­рисо­ван­ные?

Но речь, собс­твен­но, не об этом. Речь о дру­гом… Что ста­нет со мной лич­но, ес­ли во мне об­ра­зу­ет­ся ды­роч­ка, или… ко мне вдруг бу­дет под­не­сена игол­ка? Бу­дет ли че­му сду­вать­ся, сох­ра­ню ли я свои «фор­мы»? Не по­мер­кнет ли ри­сунок яв­ле­ния ме­ня са­мого это­му ми­ру при та­ких вот об­сто­ятель­ствах? Из­ме­нит­ся ли тембр мо­его го­лоса, не по­туп­лю ли я гла­за? Не сме­нит­ся ли мой го­нор — ле­безе­ни­ем, а по­ход­ка от бед­ра — се­мене­ни­ем? Не ока­жет­ся ли так, что от­кры­тая ко­роб­ка кон­фет с ми­зер­ным ко­личес­твом со­дер­жи­мого — это мой собс­твен­ный пор­трет, яв­ля­ющий пол­ную ана­логию?

Да, спо­ру нет, ис­пы­тать бан­кротс­тво, в чем бы оно не вы­ража­лось — это удар, пот­ря­сение. Но уж луч­ше ис­пы­тать та­кое пот­ря­сение, чем яв­ленное бан­кротс­тво прос­то убь­ёт твою ду­шу. Без воз­можнос­ти ре­аби­лита­ции…

А что ес­ли взять, да и ос­во­бодить­ся от на­дутос­ти? Прос­то ес­ли она есть — поз­во­лить ей сдуть­ся. И пусть пос­ле сду­тия… там… ме­ня не очень мно­го ос­та­нет­ся. За­то ос­та­нет­ся ведь са­мое нас­то­ящее! По-нас­то­яще­му дра­гоцен­ное! Не име­ющее сто­имос­ти, по­тому что без­ценно.

Да, я мал. Да, не мно­го во мне не­наду­тос­ти, нас­то­ящ­ности, ре­аль­нос­ти, ес­тес­твен­ности, ори­гиналь­нос­ти. Но сколь­ко бы ни бы­ло, это, как го­ворим мы вся­кий раз, при слу­чае: «Мал зо­лот­ник, да до­рог!»

 

Прос­нуть­ся на­яву. Шаг пер­вый.

В ви­ду то­го, что сон на­яву, ко­торый спит че­ловек, "нар­ко­тичес­кий" — про­буж­де­ние от не­го не яв­ля­ет­ся лег­ко дос­ти­жимым со­быти­ем. Уже са­ма зна­чимость та­кого опы­та оп­ре­деля­ет не­деше­вость его дос­ти­жения. Ме­ра приб­ли­жен­ности или уда­лен­ности к про­буж­де­нию бу­дет за­висеть от ме­ры на­личия «нар­ко­тиков» в че­лове­ке и их воз­дей­ствия на не­го. Ша­гом пер­вым в про­цес­се про­буж­де­ния на­яву яв­ля­ет­ся: