Гори свет Пересвета!

   ГЛАВА 2

Шурка хлебнул воды, тут же открыл глаза и понял, что находится под водой. Повинуясь инстинкту, он вынырнул из воды и наконец-то увидел белый свет. Солнце ещё только входило. Первые его лучи золотили поверхность воды и уже давали возможность оглядеться вокруг.  Шурка находился в реке, вернее в самой её середине. Река была не широкой. На взгляд ширина её составляла двенадцать-пятнадцать метров. Было довольно прохладно.

«К какому берегу плыть?- Подумал он и тряхнул головой, пытаясь скинуть воду с длинных волос. Он провёл ладонью по лицу, протирая глаза, и почувствовал, что бородат. – У меня есть борода?!  Этого мне только не хватало! Что ещё у меня есть?»

Мысли Шурки мешали ему осознать свой образ. Он не стал думать об этом. Главное было выбраться на берег. Но куда? Что-то тяжёлое, висевшее у пояса, тянуло вниз в воду. Надо было решать:  на какой берег дислоцироваться? И тут он услышал слабый голос с правого от него берега.

- Княже, княже Лавр, - шептал в кустах чей-то испуганный голос, -  куда запропастился, княже? Мне же за тебя голову снесут. Княже Лаврентий отзовись… – Уже  подвывая, твердил голос. – Что же делать? Что же делать?

- Гриня! – Вдруг сказал Шурка и не поверил сам себе. Голос был явно не его, но тембр голоса ему понравился. – Гриня, я здесь… в воде…

Из кустов показалась голова в чёрной шапке-папахе, так показалось Шурке. Она немного помотала влево вправо и, наконец-то, остановилась на нём.

- Как ты туда попал княже, мне же отче голову снесёт! Вот голова бредовая, ведь предупреждал меня о тебе отче, а я не послушался, упустил тебя из виду.

- Хочу  хозаров узреть, самого Мурзу увидеть, да голову ему снести!- Не веря самому себе, заговорил Шурка. – «Видно этот Лаврентий лихой парень!» - Подумал он и тут же вновь сказал вслух. – Гриня, я их обоз увидел, ну и рванул. Я поплыву туда, может смогу в обозе проехать в их тыл.- И Шурка понял, что согласен с Лавром. Ему захотелось увидеть Мурзу. Кто он такой?

Гриня услышал его слова и совсем умом тронулся. Он заохал, кусты под ним затрещали, и вскоре Шурка услышал всплеск воды. Он оглянулся. Чёрная папаха, трепыхаясь в воде руками, стала приближаться. Надеясь, что его «телохранитель» не потопнет, Шурка преодолел реку в несколько взмахов рук и быстро выбрался на берег. Надо было обсушиться. Холод, хоть и был не сильным, но мокрое тело пробирал насквозь.

Левый берег реки был довольно крут, так что Шурка встал  во весь рост, не боясь, что будет замечен неприятелем. Он открепил  с талии металлический пояс и бросил его на землю. Пояс  был выполнен в виде колец и пластин, скреплённых  между собой, и украшенных резьбой и цветными камнями. Рассматривать его, не было времени. Затем он  снял с себя холщёвую рубаху, длинную с вышивкой на рукавах, сбросил суконные штаны и остался в одном исподнем. И тут вдруг понял, что под ним ещё что под ним на талии что-то есть. Он приподнял исподнюю рубашку и  замер в изумлении. Вокруг его талии был закреплён кожаный пояс десантника – его изобретение. Пояс был шириной десять сантиметров с внутренними кармашками. В большом длинном кармане на спине лежал нож разведчика, его любимый нож. На животе, тоже в длинном кармашке, хранилась трубка-прицел от снайперской винтовки и фонарик «Феникс» с усиленным зарядом батарейки. Фонарик был подарком ему на день рождения  от спецгруппы, в которой он прослужил больше года. Далее, во множестве маленьких карманчиках, были припрятаны: зажигалка, увеличительная линза, кусок резиновой ленты, пластинки суперклея, лейкопластырь, пластиковый пакетик со шприцом обезболивающего средства,  пакетик с йодом, девять боевых патронов и… презерватив.

- Здорово!- Усмехнулся он, проводя рукой по плотной коже своего пояса. – Только презерватива мне здесь и нехватало. 

Шурка оглядел берег, быстро набрав сухих веток, развёл костёр с помощью зажигалки. Из  длинных веток  устроил сушилку и раскинул на ней свою одежду. Только теперь он вспомнил о Грине. Быстро обернувшись на реку, он увидел мокрого не то парня, не  то мужичка с редкой бородой. С него ручьём стекала вода, но это его не страшило. Он с таким изумлением смотрел на Шурку, что его рот приоткрылся, и в него стала затекать вода с длинных волос. Свою чёрную шапку он держал в руках. Одежда была на нём тоже чёрной не то от воды, не то от грязи.

-Гриня, ты чего замер, будто привидение увидел? – Сказал Шура и сделал шаг навстречу.

Гриня в испуге сделал шаг назад, запнулся за собственную ногу и сел на зад, прямо в воду.

Шурка подбежал к мужичку, подхватил его за талию, поднял  и быстро подвёл к костру.

- Хватит дурака валять. - Проворчал он, пытаясь снять с промокшего парня одежду. Шурка понял, что это всё же был молодой паренёк, лет двадцати. А речную тину на его лице он принял за бороду.- Снимай одежду, обсохни, а то  воспаление лёгких получишь.

Шурка скинул с его головы шапку и отшвырнул её к огню, и только сейчас заметил глаза Грини, «вылезшие из орбит».

«Боже, что я несу!? - Подумал он и только сейчас осознал всё то, что наговорил этому парню.- Надеюсь, умом он не тронулся». -  Надо было исправлять ситуацию. Он быстро стянул с парня мокрую рубашку, бросил её на сушилку из веток, и стал растирать хрупкие плечи парня и его спину  своей сильной ладонью, пока тот не застонал.

- Ой, княже, не сдирай с меня кожу! За что я провинился!- Вскричал он и тут же закрыл свой рот ладонью. Другая его рука указывала на костёр.  Он приоткрыл свой рот и прошептал: - Огонь?! Откуда здесь  огонь?! 

- Если задашь ещё один вопрос, то ты в нём и окажешься! – Зло ответил Шурка, указывая на костёр. – Я его разжёг, что бы мы высохли. Всё, хватит тебя растирать. Садись к костру и сушись сам.  – Он подтолкнул парня к костру и сам сел рядом, подставляя тёплу огня, свои голые ноги. – И куда только мои сапоги делись?

- Может, потопли! – Тихо пробормотал Гриня, сидел, съёжившись у костра. – Я ведь предупреждал, что ты перевязь им не сделал. И вот… сапоги потопли. И что делать?

- Ничего, Гриня, не в первой!- Усмехнулся Шурка. -  Сделаю я себе сапоги, не хуже прежних…  Вон,  из шапки твоей. -  Шурка подхватил шапку Грини сухой веткой и стал держать её над костром.  – Мы ей сейчас мех попалим слегка, да подсушим, а там и посмотрим, что из неё получится.- Он посмотрел на парня и вновь заметил его испуг.- Чего ты смурной такой, говори, что беспокоит?

- Ты, княже, меня беспокоишь. Как из реки вышел, будто совсем другим стал.

- И что во мне другого?- Усмехнулся Шурка.

- Да всё! – Воскликнул парень. – Я отче к тебе приставлен сначала твоего приезда в рать. Ни к одному из ратников отче не оказывал такого внимания, но это не моё дело. Я думал, что ты ещё слаб телом, а умом яр. А оказалось, всё наоборот. Тело твоё, как у отче, сильное и великое, а вот разум…- Гриня немного помолчал и добавил. – Чего потянуло тебя в реку? Не велено было ступать на этот берег, татарский он! Велено было брод найти. А ты увидел татарский обоз и, как окаянный, полез в реку. Я чуть смерть не принял со страху за твою жизнь. Ведь перед отче за тебя ответ несу!

- Не боись, Гриня, я сумею за себя постоять, и отче не будет за меня стыдно. Ты вот лучше расскажи мне, браток, что ты знаешь о татарах? Ты видел, хоть одного из них? Может самого мурзу Челубея видел или темника Мамая?

- Видел.- Горестно ответил парень. – Только не мурзу и не темника, а их поганцев ордынцев. Ох, и вонючий народ.- Гриня почесал свою мокрую голову и подставил поближе к огню свои замёрзшие ноги. -  Не увидишь, так унюхаешь их. Пахнут конским навозом, жженным на костре салом и ещё перегнившей репой. Фу!- Он тряхнул головой и почесал свой нос.

Шурка усмехнулся, чувствуя, каким запахом веет от самого Грини, но перебивать его не стал, а парень, тем временем, продолжал говорить.

 – Ну, и кулаки у них, что камень речной, тяжёл да силён. Видел я, как одним ударом свернул хазар голову  княжескому холопу на спину.  Отче говорит, что  ещё много другого люду влилось в орду: бусурманов и армян… и фрягов… черкасов… ясов и буртасов… и ещё всякой нечисти. Что бы полоном на нас идти. Хвала, князьям  Дмитрию  Ивановичу со своим братом, с князем Владимиром Андреевичем, что на защиту встали земли нашей. – Гриня перекрестился и улыбнулся.- Мне отче сказывал, что  повержен будет Мамай, потому что благословен наш князь Дмитрий святым отцом на битву и дан ему в помощь Святой Крест… - Гриня замолчал и посмотрел на Шурку. Глаз его  прищурился. – А зачем ты выспрашиваешь у меня о татарах, княже?  Что задумал? - Он ещё более сузил глаза. -  Не пущу! Не пущу я тебя к татарам в полон! Они хитрые, носом чуют, яко же собаки поганые! Не скроешься от них…. Княже, зачем тебе это? Нам ведь только брод найти и надобно.

- Так мы ж его уже нашли. – Спокойно ответил Шурка. – Уже, чем этого места, где ты плыл, и не сыскать. Вот об этом и доложишь главнокомандующему.- Он заметил, как глаза парня быстро заморгали, а потом расширились. Шурка решил исправить свою речь. -  То есть я хотел сказать, расскажешь отче об этом месте.

Он встал и потрогал шапку Грини. Шапка уже высохла. Шурка зашёл за спину Грини и быстро нажал ему на область шеи. Парень вмиг обмяк и повалился на песок. Шурка послушал его пульс и дыхание, убедился, что тот без сознания.

- Отдохни, браток, с полчасика, а у меня дела.- Сказал он, вынимая из нательного пояса нож. Он быстро разрезал шапку пополам и приладил половинки к своим ступням. Закрепив мех резиновой лентой и пластинками суперклея, получил приличную обувку.

- Здорово получилось, даже не ожидал! – Восхитился своей работой Шурки и прошёлся немного по песку. – А теперь надо что-то сделать с одеждой.

Спустя минут пять-десять, перед спящим Гриней, стоял боец в суконных штанах и укороченной холщёвой рубахе. Рукава её были оторваны и разрезаны на полоски. Концы их он связал и получил вполне сносную верёвку-бечёвку, длиной три метра.  Одев поверх рубахи металлический пояс князя Лавра, он  прикрепил  верёвку к нему, а нож закрепил на лодыжке правой ноги, с помощью резиновой ленты. И только теперь обнаружил на поясе прикреплённый мешочек, сделанный из кожи и украшенный красивой вышивкой.  Шурка развязал его и высыпал на ладонь его содержимое. От удивления он немного ойкнул. На его ладони лежали цветные леденцы, которые он так любил посасывать и которые с ним были постоянно в кармане. Он улыбнулся и тут же кинул один леденец в рот.

- Хоть что-то приятное в этой промозглой погоде. – Сказал он, вернул леденцы в мешочек и привязал его к поясу. 

Его курчавые волосы до плеч и борода уже высохли. Волосы заправил за уши и  обвязал голову самодельной банданой, выполненной из куска сукна, укороченных штанов. Осталось сделать камуфляж. В наличии были только угольки от костра.

Через минуту на берегу стоял боец спецназа 14 века, разрисованный углём под бенгальского тигра.

- Итак,  разведаем, что у тебя внутри Мамаюшка. Страсть, как охота!  Послужим Руси-матушке, как можем. Ну, и себя не забудем. - Сказал Шурка, затушил костёр, ещё раз проверил состояние Грини и быстро взобрался на береговой склон. 

Солнце взошло уже градусов на пять и радовало глаз. Высокие и плотные кусты скрывали Шурку и давали возможность осмотреться.  

На высокий холм взбирались несколько обозов, нагруженных « под завязку». Волы, тянувшие обозы спотыкались о рытвины нехожей земли и еле тянули свои поклажи. Их подстёгивали люди с хлыстами в меховых одеждах. На одной из повозок сидели люди, привязанные  друг к другу и ещё целая вереница людей, перевязанных между собой верёвкой, следовала за повозками.

« Эх, жаль, поближе не подойдёшь.- Подумал Шурка. – Холм, как на ладони. Ни кустика, ни траншейки. Придётся подождать, пока они не скроются с глаз».

Он вышел из кустов и, не боясь быть замеченным, осмотрелся. Холм был ровным и большим. Шурка прикинул на глаз его высоту. Метров восемь – десять. Ни куста, ни камня на нём не было. Лишь на самой его макушке был какой-то бугор. Вся поверхность  холма заросла ковылём и цветным разнотравьем.  Воздух, наполненный утренней свежестью, лёгким туманом и запахом трав, начал прогреваться солнышком и день должен быть тёплым.

«Удивительно,  - подумал Шурка, - как природа пахнет подругом, не так, как у нас». – Он тут же поймал себя на мысли, что думает об этом месте, как о чужой земле. А почему? Ведь это наша земля! Это Россия! Жаль, что не очень-то хорошо он помнил место Мамаево побоища. По занятиям  военной истории, он помнил лишь великих полководцев, типа Суворова, Кутузова… 

Шурка хмыкнул и произнёс: - Ну, что же будем всё разведывать  по месту. Надеюсь, что и княже Лавр мне поможет.

Шурка прислушался к своему внутреннему голосу, и вдруг ему захотелось пойти налево. Повинуясь этому чувству, он пробежался вдоль кустов, и вскоре заметил небольшую деревеньку с десятком дворов. Ни людей, ни животных, ни дворовых птиц… Тишина, будто все вымерли.

Деревенька стояла, прямо на берегу реки, и была окружена небольшим  и редким лесом.

Шурка двигался, стараясь прямо себя не выдавать. Мало ли кто ещё есть в деревне, всё-таки « военная обстановка». Он вошёл в деревушку и понял, до чего же она бедная.  Почти пустые и голые дворы. Огороды, полностью  опустошённые от каких-либо овощей…Полная разруха…

Он уже шёл открыто по главной улице, хмурился и пристально осматривал каждую избу.

«Как Мамай прошёл».- Подумал он и тут же понял всё правдивость этой русской поговорки. Действительно, после нашествия Мамая ничего не осталось!

« Как они только избы с собой не уволокли?!» - Думал Шурка, сжимая кулаки. 

И тут вдруг услышал шорох. Он тут же присел и быстро спрятался за угол покосившейся избы. От неё пахло сыростью и хлебом. Он прижался к её стене и замер. Шорох усилился. Он доносился из-за угла дома. Надо было выглянуть и оглядеться. Шурка присел, и тут же прямо перед его носом появилась детская ладошка, которая  ухватилась за срез бревна. Через мгновение показалось и лицо мальчишки лет шести-пяти. Они столкнулись нос к носу и замерли.

Лицо ребёнка застыло  не то от удивления, не то от ужаса. Зелёные глаза расширились, рот приоткрылся, щёки побледнели. Тёмные волнистые волосы были длиной до плеч и перехвачены вокруг головы берестяным обручем. Холщёвая рубашка была подвязана на талии и укрывала его колени. На ногах ребёнка были лапти с холщёвыми портянками. Чистотой вся одежда не блистала, как впрочем, и лицо мальчика.

Он продолжал смотреть Шурке прямо в лицо, не в силах пошевелиться. И тут из-за угла избы показались ещё два мальчишки. Одному на вид было лет пять, а другому года три. То, что дети были братьями, сразу бросалось в глаза. Одно лицо на троих, только цвет волос их и отличал. Старший брат – темноволосый, средний – совершенно рыжий, а вот младший – русоволосый.

Старший брат держал за руку среднего, средний брат держал за руку младшего. Вся троица застыла перед Шуркой в немом ужасе, но с интересом в глазах.

Шурка не знал, что делать. Он сел на приступок избы и попытался улыбнуться.

-Привет. – Сказал он и чуть не закашлялся от волнения. – Кто вы? Чьего роду, племени?

Шурка понимал, что  своим «боевым раскрасом» напугал пацанов, но и сам он немного был не в себе. А в этом состоянии внутренний голос Лавра молчал, приходилось  обходиться словами, которыми владел он сам.

- Пацаны, давайте знакомиться, - начал он, но тут же осёкся и поправил свою речь. – Как вас величать? Имена у вас есть?

Глаза детей «ожили». Сначала они быстро заморгали и вскоре в них появились смешинки. Шурка ещё раз улыбнулся и немного расслабился. И тут он вспомнил о леденцах!  Быстро достал конфеты из поясного мешочка, высыпал их часть на ладонь и протянул детям.

Они рассматривали цветные конфетки, но боялись пошевелиться. Шурка взял один леденец и бросил себе в рот. Пососал его и показал детям язык с лежащей на нём конфеткой.  Он убрал язык, затем вновь высунул его. Убрал, высуну…  Дети сначала заулыбались, а затем младший засмеялся.

-Ну, наконец-то, достигли взаимопонимания.- Усмехнулся Шурка, протягивая руку с конфетами поближе к детям. Мальчишки взяли по одной конфетке и положили себе в рот. Вскоре средний брат и младший стали показывать друг другу языки с конфетками и смеяться.

- Так, как вас зовут? – Вновь спросил Шурка у старшего брата, который тоже с удовольствием посасывал свою конфету.

- Я Мирон, средний – Матвей, а малой – Мирослав. – Ответил старший мальчик и впервые улыбнулся Шурке. – А ты Александр?

Шурка не знал, что ответить. Кто он? Княже Лавр или всё же Александр Светлов?

- Да, я Александр. – Ответил он без улыбки. 

- Тогда мы пришли за тобой. Нас матушка послала и повелела тебя привести к ней. Пошли. – Сказал он и взял Шурку за руку. – У нас наказ строгий. Ослушаться не моги!

Шурка встал и послушно последовал за братьями, а Мирон продолжал говорить.

-Ты иди спокойно с нами, не пугайся. Мы заговорённые. От нас матушка любой взгляд отвела, вот нас никто и не тронул. А то всех поселенцев увели на помощь татарам, а нас не тронули. Матушка и от дома всех отвела.

Шурка шагал за детьми, слушал их и осматривался. Деревенька представляла собой жалкое зрелище. Покосившиеся домики, наполовину вросшие в землю, кое-где были разрисованы замысловатыми узорами красного цвета. Очень маленькие окошки, не то с серыми стеклами, не то с натянутой серой плёнкой (Шурка не мог разглядеть),  совсем не давали света. Но и вокруг их были видны узоры красного цвета. Вокруг некоторых домиков были огорожены дворики забором из длинных серых брусьев, кое-где проломленных. Во дворах стояли чёрных сарайчики с раскрытыми воротами. Шурка догадался, что там держали домашний скот, но в настоящее время они были пустыми. Кругом разруха. Крыши некоторых сараев проломлены, ворота снесены, внутри полностью всё разграблено. Также и входные двери в некоторые домики тоже были разбиты топором. Вокруг домов лежало много мусора из разбитой глиняной посуды, птичьих перьев, разного тряпья…  И самое главное: в деревне никого не было, ни людей, ни животных, ни птиц… Никого…

- Мы пришли. – Услышал он голос Мирона и посмотрел в том направлении, которое указал мальчик. – Вон наш дом. Видишь?- Ребёнок указал рукой прямо перед собой.

Шурка посмотрел вперед и ничего не увидел, кроме леса, который начинался сразу за деревенькой. Лес был довольно редким из ольхи, березняка и орешника.

- Нет, Мирон, я ничего не вижу. – Ответил он и тут же услышал смех ребёнка.

- Конечно, не видишь. Он же скрыт от глаз. – Сказал мальчишка и тут же взял Шурку за руку. – А теперь посмотри. Что видишь?

Шурка вновь посмотрел на лесок и не поверил своим глазам. Сквозь тонкие стволы деревьев явно виднелся серый домик и двумя оконцами и приоткрытой входной дверью, так же разрисованные замысловатым красным орнаментом. Этот домик был лучшим из всех домов в этой деревушке.

Ведомый рукой Мирона, Шурка прошёл  небольшой леснячок и подошёл к маленькому крылечку. Его братья тут же вбежали в дом. Мирон последовал за ними, а Шурка задержался. Его сердце вдруг так застучало, что потребовало минутной передышки.

В доме послышался шум, но вскоре стих. Шурка не стал больше медлить. Он приоткрыл дверь пошире, наклонился и вошёл …

Серый полумрак помещения, в которое он попал,  освещался слабым светом из окошек да тремя лучинами, стоящими по углам комнаты, размером приблизительно три на шесть метра. В комнате была печь, на половину покрытая сажей, с двумя глиняными котелками и одним большим металлическим котлом. Ряд полок на одной стене были заставлены глиняной посудой, да пучками всевозможных трав. В красном углу комнаты соединялись две скамьи, стоящи вдоль стен. Между ними был большой стол, за которым сидели трое пацанов. Они уплетали за обе щёки  еду из деревянной посуды, стуча по ней своими деревянными ложками.  От еды пахло парёной травой, репой, чесноком и ещё чем-то приторным. Шурка невольно поморщился, но тут же прикрыл свою гримасу ладонью, погладив свою курчавую бороду.

Потрескивали лучины, стучали ложки, полумрак комнаты обволакивал своею таинственностью, и Шурке вдруг показалось, что он смотрит старый фильм сказку. Вот сейчас откроется дверь и войдёт старая баба-яга с клюкой в руках  и большой бородавкой на носу.  Он невольно улыбнулся. Его улыбку повторили мальчишки, усердно уплетая свою пищу. И тут Шурка почувствовал на себе чей-то взгляд. Он стоял возле печи и становилось жарко. Он сделал несколько шагов к столу и быстро оглянулся. С другой стороны печи стояла высокая стройная женщина в холщёвом сарафане, отделанным по краям красной вышивкой. В руках она держала большой глиняных котелок, из которого шёл пар. Она стояла и смотрела на него, как заворожённая, не в силах пошевелиться.

- Матушка, это Александр. Ты сказала, что бы мы его привели. Мы привели… - Пережёвывая пищу, сказал Мирон.  Не дождавшись от неё ответа, Мирон с удивлением спросил: -  Матушка, что ты остолбенела…  Что случилось?

Женщина  «ожила». Она поставила на печной полог свой котелок и сняла заслонку с печи. Помещение осветилось дополнительным светом.  Она повернулась лицом к Шурке. Что-то знакомое  померещилось ему в её лице. Высокий гладкий лоб, большие тёмные глаза и строгие брови, тёмные волосы, заплетённые в  длинную тугую косу.  Ожерелье на шее из цветных камушек и металлических пластин…  Стоп!!! Ожерелье…. Глаза…  Волосы… Всё  это было знакомо Шурке! Перед ним стояла ведунья, которая отправила его сюда! Не может быть!!!

Шурка не заметил, как произнёс последнюю фразу вслух. Женщина улыбнулась и сделала шаг навстречу. Она сказала то же самое и вновь улыбнулась. Женщина подняла свою руку и коснулась тонкими пальцами щеки Шурки. Затем провела ими по бороде, поднялась ко лбу, а затем погладила по голове.

- А я-то не верила. -  Сказала она приятным грудным голосом. 

Шурка смотрел ей в глаза и понимал, что женщина только очень похода на ведунью. Но это не она. Она моложе лет на двадцать. Шурка дал бы ей лет тридцать. Он терпеливо ждал, что она ещё скажет.

- Ещё моя бабка твердила мне, что ты должен придти…. Она была права!  Я боялась верить, но верила… Ты пришёл…. – Вдруг женщина, словно очнулась. Взгляд её посуровел.  Она  опустила руку и сказала.-  Садись на лавку, я тебя накормлю. У тебя есть очень большое и тяжёлое дело. Нужны силы…. Нужны приготовления…

Шурка хотел отказаться от её еды, но не смог. Он чувствовал, что повинуется каждому её слову. Он послушно опустился на лавку. Женщина быстро налила что-то из глиняного горшка и поставила миску перед ним. Дала большую деревянную ложку и приказала: - Ешь и слушай!

Шурка послушно зачерпнул рыжую на вид кашу, пахнувшую чесноком, и вдруг почувствовал свой голод. Первую порцию «бурды», так окрестил эту кашу Шурка, он съел без удовольствия. Зато вторая порция пошла, с охоткой… Еда оказалась вкусной! Шурка уплетал кашу и внимательно наблюдал за хозяйкой дома. А она суетилась.  Схватила с  полки большую глиняную миску и стала её наполнять разнотравьем. Потом она перетёрла всю траву между ладонями, пока она не превратилась в травяную труху, и подожгла её.  Она делала свою работу и постоянно что-то  говорила.

- … Я должны была тебя подготовить ко встречи с Пересветом, но беда у нас случилась. Беда большая. Если ты с ней не справишься, то и встреча бесполезна…. Не смогла я у беречь Любавушку… Не смогла… Не подействовал мой оберёг на неё -  Она немного подумала и добавила. -  Нет! Боюсь, что кто-то перебил его… Кто-то более сильный… И тебе надо узнать, кто это. Узнать и преодолеть его слово своим! Иначе Любава не станет женой князя Лавра и не будет продолжения рода…

Шурка слушал её слова, жевал рыжую кашу, пахнувшую чесноком, и пытался собрать в мыслях всё, что услышал. Но пока ничего не понимал. Меж тем, ведунья продолжала говорить.

- … Увели в полон девицу… Увели… Тебе следует её найти и вернуть себе… Она в татарском стане, что за горой… Мирошка тебя туда проводит, но в стан ты пойдёшь один. Я на тебя оморочку сделаю…  Никто тебя не заметит, только Любава да сам  колдун… Он там, в татарском стане. Он велик и могуч, обладает силой несметной и страшен лицом. Он тебя увидит, как не скрывайся. Далее рассчитывай сам на себя, я лишь в одном помогу… - Женщина замолчала и протянула к Шурке свою руку. -  Дай мне кольцо ведунное, я усилю его. Без моей силы пропадёшь. Свою силу тебе отдам…

Шурка попытался что-то сказать, но лишь промычал в ответ, послушно снимая с пальца кольцо ведуньи. Но, лишь освободился от него, как смог говорить.

- А как же ты без силы своей?- Воскликнул он. – У тебя дети, а кругом – татары, да и битва скоро будет! – Шурка вдруг разволновался. Он не хотел лишать пацанов силы матери в такое не лёгкое для них время. Но ответ он уже услышал на старорусском  языке и с трудом понял следующее. Сила ей теперь не нужна. Она с сыновьями должна идти в Новгород. Там и сила вновь прибудет, если князь Лавр вернётся в город вместе с Любашей.

Шурка слушал и пытался понять, одновременно наблюдая за действиями ведуньи. А она бросила в горящую травяную смесь его кольцо и что-то быстро заговорила. Трое пацанов и сам Шурка во все глаза смотрели на огонь, который горел ровным пламенем.

- Достань кольцо сам, но одень его на палец прямо в чаше… прямо в огне… 

Услышал Шурка голос женщины, хоть и не сразу понял, что она сказала.  Он не поверил её словам. Сунуть руку в огонь? Ну, нет… Но, глядя ей в глаза, вдруг устыдился своих мыслей. Он закрыл глаза и рывком сунул правую руку в чашу с огнём. Кольцо  нащупал быстро. Просунув безымянный палец в его середину, быстро одел его и вынул руку из огня. И только тогда Шурка открыл глаза. Он посмотрел на свою руку и удивился. Ни ожога, ни боли… Зато кольцо на его пальце светилось красным камнем по его середине. 

- Надо же, не обожгло! – Проговорил он и тут же получил ответ ведуньи.

- Природа не жжет, она помогает. Помни об этом! Всё в путь пора. Любаву могут испортить, нельзя этого допустить. Спеши спасти свой род, если он тебе дорог. Битва на следующий день будет… Поспеши…

- Но мне надо знать, что с тобою будет? – Прервал её Шурка. – Я невольно лишил тебя силы… Как ты себя убережёшь и сыновей?

Ведунья так улыбнулась, что сердце у парня сжалось. В её глазах и улыбке было столько тепла и милосердия, что за душу взяло парня.

- Спасибо тебе, добрая душа, что побеспокоился о нас. Видно ты и правда из рода Пересветов, а это значит, что и мой род дожил до твоего времени. Так что всё будет хорошо. Спаси Любашу, найди Пересвета и сделай то, зачем пришёл, тогда и мы будем живы и здоровы…

Шурка встал со скамьи, обошёл стол и взял руку ведуньи в свои большие ладони.

- Спасибо, тебе и всему твоему роду… Я постараюсь не подвести всех, ведь мне есть за что бороться. 

Он поцеловал ей ладонь и отпусти её руку.

- Ну, что, пацаны, хотите ещё лакомства? – Усмехаясь, спросил он и тут же получил в ответ радостные выкрики мальчишек. Шурка высыпал себе на ладонь горсть леденцов из  заветного мешочка, прикрепленного к поясу, а затем высыпал их на стол. Леденцы быстро были разобраны мальчишками и вскоре их лица выражали удовольствие от их поглощения.

- Да, мне есть что защищать. – Вновь сказал Шурка и улыбнулся.- Но, как, же я узнаю Любаву? Я её ни разу не видел.

- Зато видел княже Лавр. Он и узнает. Доверяйся своему внутреннему голосу. Он более сведущ в наше время. -  Ведунья улыбнулась и спросила. – На правой груди у тебя есть родимое пятно?.

Шурка кивнул и ответил: - Да, есть… Оно было и у деда и у отца….

- В это место будет сражён сам Пересвет. И след от этого пойдёт по всему его роду. -   Тихо сказала ведунья. – Увидишь его, предупреди, пусть нагрудную пластину сдвинет в правую сторону… Это и тебе поможет, не спрашивай, почему…

Женщина вздохнула. Она сняла с себя одну нить ожерелья и положила его Шурке  в руку.

- Найдёшь Любаву, одень ей на шею ожерелье…. Это всё, что я могу для вас сделать. Тебе пора в путь.. Мирошка, проводишь Александра до дубравы, но дальше идти не смей… Слышишь?

Мирон послушно встал с лавки и послушно кивнул головой. 

- Напоследок, скажи, как зовут тебя? – Шурка погладил Мирона по голове и посмотрел в глаза ведунье.- Кого мне благодарить за помощь?

- Я Маланья. Род наш идёт от женщины к женщине. Мать – Мария, бабка – Матрёна…

- Я этого никогда не забуду. Спасибо вашему роду. Ну, что, Мирон, в путь. Как у нас говориться: - Живы будем, не помрём! …

‍