Разве это не чудо?

Мы наконец добрались домой, признаться честно, шопинг меня утомил, хотя и в хорошем смысле, а возможно, стоило расслабиться, и извечная усталость взяла своё. К моему удивлению, ёлка, которую мы выбрали, стояла под столбом напротив дома. Я подошла к ней. Кто-то позаботился и надёжно закрепил её в подставке. Заметив торчащий белый лист, я развернула его и прочитала:

«Женщина из указанного в заказе адреса с пеной у рта нам доказывала, что подобной вещи здесь быть не должно. Всё, что мы могли поделать, это сделать её устойчивой и оставить максимально близко к дому».

Не удивительно, совсем забыла предупредить домочадцев… Взяв Варю за руку, я пошла в направлении дома. Автоматические ворота ещё не успели до конца подняться, а на меня уже неслась с перепуганными глазами моя помощница по дому. Она переводила взгляд то на меня, то на Варю, и так несколько раз, явно ничего не понимая.

– Марта Францевна, это Варя, наш почётный гость. Прошу любить и лелеять. Варечка, а это один из самых дорогих мне людей Марта Францевна. Именно она убедила меня вернуться на родину и столкнуться со своими страхами.

– Очень приятно, – тихонько сказала Варя.

На этом моменте Марта Францевна, видимо, вообще потеряла связь с реальностью. За всё время у нас никогда не было гостей, кроме рабочих фирмы, и то они заходили сугубо по делу. А тут я стою за руку с ребёнком, да ещё обсуждаю прошлое.

– Где Фёдор Борисович?

– Он это… Ну… Сейчас придёт… Прибирается.

Я зашла в дом посмотреть, что он там мог убирать.

В гостиной были везде разбросаны лепестки роз, горели свечи и камин, стол был накрыт на две персоны. Красивая сервировка, откупоренное вино, хрупкие бокалы, божественный аромат еды, витающий в воздухе – наталкивали на мысль, что нас здесь сегодня явно не ждали. Федор Борисович едва не выронил курицу из рук, когда меня увидел. Нервно оглядывался по сторонам, наверное, искал, куда бы её приткнуть. Я переживала, лишь бы не под подушку на рядом стоящем диване.

– Как вкусно пахнет, – решила его слегка успокоить.

– Ирина Алексеевна, простите ради Бога, мы не имели права.

– Варя, ты проголодалась?

– Слегка… – ответила мне малышка.

Я хотела проучить этих двоих и заставить понервничать. Устроили романтический ужин, ничего не сказав. Конечно же, я подозревала, что между ними что-то есть. Временами меня забавляла реакция этой парочки, стоило их застукать в неловкой ситуации. Помню, как засиделась за документами допоздна, смотрю, сидят во дворе на лавочке, любуются звездами, мило беседуют, обнимаются, а я возьми и позови Фёдора Борисовича с балкона. Марта Францевна, услышав мой голос, с перепугу влепила ему пощёчину, а он от неожиданности перелетел через лавку, даже тапки слетели. Утром встала раньше обычного, Марта Францевна заваривала чай и как раз его на стол несла, а Фёдор Борисович перехватил её и нежно поцеловал в щёку. Я на этот раз решила быть осторожней и тихо вышла из-за колонны. Марта Францевна испугалась, подскочила на месте и выронила заварник из рук, как раз на Фёдора Борисовича, ему в тот раз досталось нехило. С тех пор от греха подальше я старалась давать понять, что иду, заранее и разными способами, чтобы хотя бы не покалечили друг друга.

– Ирина Алексеевна, – вмешался слегка потрёпанный Фёдор Борисович, – это всё моя вина, Марта ни в чём не виновата.

– Феденька, что же ты такое говоришь? Это только моя вина, я как-то восхитилась моментом в кино, а Федя взял и повторил его.

– Голубка моя, ты помолчи, помолчи. Скушай лучше эту, как его… Ананасу в шоколаде.

Больше я сдерживаться не могла, начала хохотать, вспоминая этих неудачливых конспираторов, и смех разбирал всё больше. Я уже вытирала слёзы и всё равно не могла успокоиться. Следом за мной рассмеялась и Варя, а за ней и Марта Францевна, Фёдор Борисович тоже похрюкивал, и мы уже смеялись не только из-за того, что они не умеют хранить секреты, но и друг с друга.

– Всё, не могу! Уже болят и живот, и щёки… Марта Францевна, Фёдор Борисович, ну что вы как маленькие дети? Ну я же за вас только рада! Скажи вы мне, что хотите, я бы только помогла. Ай-я-яй, Фёдор Борисович, вроде же все родные люди.

– Ой, Ириночка Алексеевночка, но мы переживали, что вы не поймёте, скажете: «Сдурели на старости лет», а я тут это… Приготовил кое-что…

Фёдор Борисович вытянул бархатную коробочку, стал на одно колено, прокашлялся и всё равно каким-то необычно-писклявым голосом обратился к Марте Францевне:

– Душа моя, ты всё, что я искал в этой жизни. Ты из старика превратила меня в сопливого мальчишку. Ты делаешь меня лучше, я люблю каждую твою морщинку и смешинку. Ты мой глоток свежего воздуха… Выходи за меня.

По моим щекам вновь полились слёзы, я прикрыла руками лицо. Этот момент меня зацепил настолько, что я не могла вымолвить и слова. Варя запрыгала на месте и захлопала в ладоши.

Марта Францевна стояла неподвижно, как статуя, не выражая никаких эмоций. Я уж испугаться успела, Фёдор Борисович, видимо, тоже занервничал, вытащил из кармана платок и вытер им испарину со лба.

– Федечка, – наконец заговорила она, – ой, что же это такое… Я же не в том уже возрасте, встань, милый, у тебя же колени больные.

– Не встану, пока не ответишь! – заупрямился мой главный помощник по хозяйству.

Марта Францевна опустилась рядом с ним, а мы с Варей замерли в ожидании.

– Хорошо, я согласна. Только зачем нам эта свадьба, над нами все смеяться будут.

Я решила вмешаться:

– Глупости! Вы у нас ещё будете одной из самых прекрасных невест, подберем вам и белое платье, и букет, и причёску!