Двенадцатый уровень

Вместо стука до нее донесся стон. Всмотревшись в туман, разглядела очертание фигуры человека.

— Тишкова! Шура! Александра! Это ты? — прокричала Виктория, перебрав все имена.

Если бы Виктория находилась рядом, то, конечно, она бы видела, как Александра в ответ кивнула головой.

Кивнула головой, и у нее снова все поплыло перед глазами. На этот раз — от голода. По ее подсчетам, она не ела уже три дня. Три дня, как, проснувшись утром, сначала даже не могла вспомнить, как попала в это место.

…Три дня назад Александра проснулась, и не могла сообразить, где она находится. Поднялась с шаткой кровати, качаясь, вышла за дверь. Кружилась голова, и все плыло перед глазами: ярко-зеленая лужайка, плетень с насаженными кринками, синее небо. Во рту все пересохло, и невыносимо хотелось пить. Ни колонки, ни колодца рядом не было. Обошла вокруг покосившейся избы в поисках воды и вернулась обратно. Воды Александра не нашла. Зато на столе стояла откупоренная бутылка вина. Приложилась прямо к горлышку, утолила жажду и повалилась на кровать ‒ спать дальше. А потом снова наступило мучительное похмелье. С трудом припоминались события последних дней. А вот тех далеких, оставшихся в прошлом, наоборот, очень отчетливо. Неожиданная встреча с тем, кого уже не ожидала увидеть живым. А он пришел и начал спрашивать о Борисе. И так ей стало страшно!

Еще сильнее кружилась голова и мучила жажда. Пришлось встать и выйти за дверь. Воды нигде не было. Вода была только там, откуда доносилось кваканье лягушек. Только потом поняла, что вокруг ‒ болото. Поняла и испугалась. Она вспомнила, что привел ее сюда тот самый человек из далекого прошлого. Привел и бросил посреди болота умирать.

Выплакавшись, Александра решила, что нужно добраться до воды. Кринки оказались битыми. Вернулась в избушку в поисках ведра или какой-нибудь посуды, но кроме пустой бутылки ничего не нашла. Стала искать веревку. Не нашла. Оторвала кромку от тряпки, которой была застелена кровать и обвязала горлышко бутылки. От избушки до воды Александра насчитала десять шагов. Оставалось забросить бутылку подальше, туда, где вода была почище, и зачерпнуть. Вдоволь напившись мутной, теплой воды, перевела дух. Теперь, когда не мучила больше жажда, она почувствовала острый голод и вернулась в избушку. Поиски съестных запасов результата не дали. Не было даже завалявшейся хлебной корки. Зато в траве было полно щавеля, а возле кромки воды Александра надергала явора, поранив руки об острые края листьев. Очистив корень от грязи, сняв верхний слой, она принялась жевать сочную, розовую середину. Вкус явора напомнил о далеком послевоенном сиротском детстве.

У матери не сложилась жизнь. Муж пьяница, да гулящий ‒ эка невидаль по тем временам. Зато работящий. Мать умерла рано, а он привел в дом другую. Вот Александра и сбежала в город на заработки. Потом сама семьей обзавелась. Но об этом никогда никому не рассказывала. А сейчас вся семья ее была ‒ она, да Борис.

— Что же с Бориской будет без меня? Какая я дура! Дура, дура, — вслух повторяла она, обходя в который раз избушку. — Ну, как мне отсюда выбраться? — Александра опять прошлась до того места, где зачерпывала воду, разговаривая сама с собой: — Раз сюда ведет тропка, то здесь и можно пройти, не увязнув в трясине!

Ухватившись за высокую траву, попробовала на прочность ‒ выдержат или нет корни. Медленно опустила босые ноги в воду, нащупывая дно. Александра ожидала, что сразу попадет в трясину. Однако под ногами оказалось что-то вроде решетки, сплетенной из прутьев. Сердце забилось от радости. Под ее ногами был настил. Стало понятно, как ее провели на этот островок. Осторожно ступая, добралась до первой кочки. Прикинула расстояние до следующей. Подумала и вернулась на берег за пустой бутылкой. Привязала ее к себе на талию, перекрестилась и, надеясь на удачу, пустилась в путь.

Так она оказалась на этом островке, с чахлым деревцом посередине. А потом не могла найти дорогу дальше. День сменила ночь, а потом снова день. Александра для себя решила, что лучше умереть от голода, чем увязнуть и захлебнуться в болоте. В забытье лежала она, обхватив деревцо, и ждала…

Голос у нее давно сел от постоянного крика. Поэтому, услышав, как кто-то зовет ее по имени, даже не могла ответить. Потом догадалась, что надо сделать. Сняла с пальца кольцо и начала стучать им по пустой бутылке.

Этот стук и раздавался над болотом.

— Александра – а! — еще раз позвала Виктория и прислушалась.

— А – а – а – а … — донеслось в ответ. И было непонятно, то ли это Александра отзывается, то ли наконец-то решило ответить эхо.

«Скорее бы развеялся туман, — Виктория провела руками по влажным спутанным волосам. Дотронулась до медальона на шее, подумав, о Стасе и его привычке всегда являться ей на помощь. — Ну, помоги мне сейчас! — взмолилась она, — честное слово, я больше никогда не полезу в болото! Вот только Борькину мать найду! — она потерла глаза кулаками, — чудеса!»

Туман начал медленно таять. Вот уже отчетливо стал виден островок. Стало видно, как женщина, стоя на коленях, махала ей рукой.

«И это совсем рядом! — Виктория легла животом на покрытые мхом кочки, как можно ближе к опасному месту. Она уже давно махнула рукой на свой вид. На грязную одежду, на хлюпающую воду в кроссовках. Шест покрыл примерно две трети расстояния. — Не достает, что же делать?»

Она не успела придумать, что ей делать. Александра плашмя бросилась навстречу к ней и ухватилась за конец шеста, едва не стащив свою спасительницу в болото. Вытянуть Александру из болота оказалось делом нелегким.

— Не барахтайся, не барахтайся, — повторяла она, — увязнешь!