Мама из другого мира

Любой приличный человек заканчивает работу в шесть часов, покидая свой кабинет. Фактически приостановка созидательной деятельности происходит даже на полчаса-час раньше, остальное время уходит на то, чтобы покурить, убрать важные документы в сейф, проверить ещё раз магпочту, убедиться, что мантия хорошо сидит, и проверить, не затерялся ли в складках дорогой ткани цвета серебра медальон. А начальство, которое к приличным людям можно отнести с натяжкой, да и то не всегда, уходит раньше или вообще когда заблагорассудится. И неважно, что речь идёт о серьёзной государственной структуре, а не о лавке снадобий. Люди везде одинаковы.

Демоны забери фон Риштара! Веррес, чтоб его горгулья поцеловала, вырвал-таки у Флина обещание провести внутреннюю проверку максимально тихо, не привлекая лишнего внимания со стороны теневиков. Понимаешь ли, крыса у них завелась! Мало того, крутятся интересы этой крысы вокруг его племянницы-самозванки. О, это вообще отдельная история! Лучше всякого спектакля. Так что придется сохранять инкогнито и играть роль самого обычного менталиста, приехавшего в это захолустье для стандартной проверки сотрудников на вменяемость. Кто б его самого на вменяемость проверил. Последние полгода преодолевать апатию было все труднее, а десятилетия тренировок самоконтроля коту под хвост. То расследование лишило красок не только его волосы, но и жизнь.

Однако даже пустое ожидание не прошло даром. Флин не понаслышке знал, что из любой ситуации можно извлечь пользу — главное, знать как.

Каждый сотрудник Теневой службы, будь это тень, теневик или же зрячий, обязан носить специальный браслет, чтобы защитить свои мысли от посторонних. Но и снимать его служащим полагалось по первому требованию, во всяком случае, при инспирированной сверху проверке, например, на адекватность и вменяемость. А то и по иному, более серьезному поводу. Допустим, при подозрении, что сотрудник под прикрытием своих званий превышает должностные полномочия и совершает преступления.

Проникнуть в сознание человека с такой цацкой на плече считалось невозможным. Даже при наличии специальных артефактов. Так думали все, кроме особо информированных функционеров конторы, коих можно было по пальцам пересчитать. И даже они не могли оценить точный уровень возможностей Флина, иначе прибили бы по тихой грусти. Как же они ему надоели. Сколько было потрачено слов, нервов и  времени на попытки объяснить! В бездну, опротивело все: вечный кисель чужих размышлений, желаний, планов, интриг, зависти. Иногда ему удавалось отгородиться и слышать только фоновый гул, но эти воняющие на всю округу эмоции быстро разбивали любую концентрацию.

Уже в детском возрасте у него проявилась эмпатия. В нежном, почти младенческом. Тогда было трудно понять суть улавливаемых эмоций, но зато они пахли. 

И ароматы эти были понятными. Мамина любовь приходила с отдушкой земляники, а привязанность чуть грубоватого отца — с теплом нагретой солнцем травы. С возрастом коллекция ароматов разрослась, а список эмоциональных состояний окружающих людей стал структурировано удобным. Восхищение, восторг, изумление, отвращение, гнев, горе — каждая эмоция имела свой особенный аромат. К подростковому возрасту у Флина открылись незаурядные ментальные способности, и он попал в зону интересов королевской Теневой службы. Невероятная удача для ребенка из простой семьи! Везение, требующее колоссальной отдачи и каторжного труда на протяжении многих лет. 

Для начала — обучение в специальной школе, где в детей вбивали наиважнейшие навыки, без которых контроль дара такой невероятной силы невозможен. Самоконтроль, сосредоточенность, спокойствие. Нужно было не отставать в обычной школьной программе от более образованных сверстников и одновременно с этим учиться управлять потоком мыслей. Только усмирив эмоции, скачущие, как взбесившиеся лошади, и взяв в свои руки поводья, управляя ими, менталист может стать полноправным хозяином собственного «я». А о каком спокойствии можно говорить в подростковом возрасте? Когда все существо юнца заполняют бушующие гормоны! Но для того, чтобы научиться управлять другими, нужно в первую очередь совладать с собой. Основы психологии и медитации, умение анализировать мысли и четко отделять их от привнесенных извне, способность отстраняться от всего окружающего постигались уже в академии. Учеба и дальнейшая служба насытили его личную коллекцию отвратительными «запахами» низменных страстей, подлости, безжалостности. Но главное, он научился отличать оттенки сильнейших эмоций. Горе разделилось на такие эмоции, как легкая печаль и грусть, восторг получил оттенки радости и безмятежности. Стало понятно, когда человек в ярости, а когда просто зол или испытывает чувство досады.

О да, это сильно облегчало работу. Иной раз Флину даже не требовалось читать мысли, чтобы разобраться в намерениях. Было достаточно лишь уловить аромат эмоций, чтобы головоломка сложилась в четкую картину происходящего. Конечно, ароматы были лишь в его подсознании, и поэтому окружающие считали Флина чудаковатым и некомпетентным. За много лет он так и не смог найти себе напарника, который бы спокойно отнесся к умозаключениям типа «этот человек воняет гнилью, он убийца».

‍