Страница 2 из 12
Вешаю на ветку фонарик.
Еще один.
И еще.
Хлопанье крыльев.
Вынимаю кольт, вспоминаю, что обронил его недавно, точно помню, что обронил. И зачем я зажигаю факел, если уже зажигал его неоднократно, и…
…хлопанье крыльев остается за спиной, вижу мой первый фонарь, повешенный на ветку дерева, вот он покачивается на ветру. Еду по развешенным фонарикам, отчетливо вижу, что еду вперед, вперед…
…хлопанье крыльев.
Сразу зажигаю факел, да черт возьми, я хотел зажечь факел, зачем я стреляю из кольта…
…перевожу дух.
Останавливаю экипаж под фонарем, загоняю свой транспорт под сень деревьев, укрываю, гашу фонари.
Спать.
Хоть ненадолго.
Спать.
Сначала думаю, что не смогу заснуть здесь, в этой бесконечной тревоге, – странно, моментально проваливаюсь в сон, мне снится мой мир, маленький шар, на котором только нескончаемый лес и дорога через него – из ниоткуда в никуда…
Просыпаюсь.
Что-то здесь не так, говорю я себе, что-то здесь не так…
Смотрю на часы.
Одиннадцать вечера.
Пришпориваю экипаж, он не хочет ехать, чует беду. Подгоняю, пошел, пошел, надо выбраться отсюда, любой ценой…
Луна смотрит единственным глазом. Отмечаю про себя, что луна не сдвинулась ни на чуть-чуть, как будто и правда запуталась в ветках.
Зловещее угуканье за спиной.
Это совы, говорю я себе, это совы.
Стая сов действительно проносится мимо.
Экипаж несется во весь дух, чует беду.
На этот раз они налетают бесшумно, на этот раз я сразу зажигаю факел, отгоняю циферблаты, смотрю, как бешено вертятся стрелки.
…стрелки…
Смотрю на собственные часы, время приближается к полуночи, стрелка перескакивает на двенадцать, тут же отпрыгивает на одиннадцать.
Начинаю понимать.
Открываю приборную панель экипажа, переключаю на четвертое, временное измерение, посмеиваюсь, а мы тоже не лыком шиты.
Зачем-то мотаю назад, …ясьтунрев – олеодан, ил отч, енм ьтиж, йобос дан ьсюемс еще, ясьтунрев юамуд еще, тьлок линорбо отч, юаминоп сачйес окьлоТ. инемалп етевс в тункрем ьтуч ажапикэ ираноф, умьт ляногто ыботч, лекаф юавиартсирП. мат, мат от-едг ястюатсо ыталбрефиц имяьлырк еищюаполх, ястеапутссар сел, лешоп, лешоп, жапикэ юавытселхдоП …ьсоливарноп ен, а-га, ястюателзар ыталбрефиц, алекаф ямалп ястеавымзв мовер с -,йокчипс юакрич, иклап еихус юавыпущаН. огонм мокшилС. оцил яавырказ, ебес я юровог, огонм мокшилс хИ
.…ьт-с-ссе, аг-га, талбрефиц ястеателзар моновз ос, дагуан – юялертс, ортсыб мокшилс ташетьлем ино, угом ен – ясьтилецирп ьсюатып, ыноротс есв ов ьтилап ьтачан ен ыботч, ьсюавижредс еле, тьлок ьтыб нежлод, тьлок, тьлоК
.ысолов в енм ястюазнов итгок от-иьч, яьлырк еытачнопереп, ыталбрефиц еищюацрем ужив, оннеми отк, ьтяноп моклот угом ен ежад, норотс хесв ос тюателан инО
.идазс, маТ
.веьлырк еьнаполХ
…ьтыб тежом еще отэ отч ун, имьзов треч, ывос, ывос, ывос отэ – ебес юровог зар йыроток в, йонипс аз еьнакугу еещеволз ьташылс ен ьсюаратС. йерокс, йерокс, йерокс – жапикэ юяногдоП
.йерокС
.толоб с ястенят еинечевс еолксут, тюарижоп ёе оннелдем и унул илапацаз ивтев еывялтсок, екызя момодевен ан от-меч о ястюавиравогереп, ястучпеш, тямуш яьверед, йетсонсапо оламен ебес в иат сел тотэ отч, меувтсвуч або ыМ. теавыпирксоп онболаж, хаторовоп ан теавигырпдоп, худ ьсев ов ястесен мас и жапикэ, онжун ен и оно, мечорпВ. йерокс, йерокс, йерокс – ропо ьсев ов жапикэ юяногдоП
..не то. Хлопаю себя по лбу, и чего я хотел добиться, тут хоть вперед, хоть назад, из петли не выскочишь…
Останавливаю время.
Хлопающие крылья замирают, теперь я могу рассмотреть своих нападающих, я могу перестрелять их – вот так, со звоном, одного, двух, десять. Догадываюсь не убивать последний циферблат, осторожно беру в руки, тяжелый, чер-р-рт, осторожно открываю часы-луковицу, вынимаю крохотную шестереночку, вот так, полетай мне теперь…
Прячу шестеренку в нагрудный карман, складываю крылья часов, убираю часы в саквояж. Снова пускаю время, снова еду через лес, угукают совы, скрипят колеса, дорога уже не кажется опасной…
…стоп.
Останавливаюсь под фонариком на дереве, хлопаю себя по лбу. Хорош я, хорош, ничего не скажешь, ну поеду я по этой дороге, ну что, можно подумать, от этого что-то изменится.
Снова открываю приборную панель.
Смотрю.
Переключаю, переставляю шестеренки, миллион раз представлял себе, как это можно сделать, миллион раз не делал, понимал, что не все так просто, что тут пробовать и ошибаться, пробовать и ошибаться до скончания века, что тут не так…
Пробую.
Ошибаюсь.
…иду к ручью напиться воды, вытираю губы, смотрю на полную луну за деревьями.
Будь я проклят, если не переделаю экипаж.
Будь.
Я.
Проклят.
Подыскиваю последний винтик, последнего винтика не хватает, вытаскиваю из нагрудного кармана то, что выкрутил из крылатых часов, подкручиваю в экипаж.
Сажусь за руль.
Осторожно поднимаюсь над лесом, плавно-плавно, невысоко.
Все в порядке.
Мне так кажется.
Выше.
Выше.
Экипаж делает крутой вираж, еле успеваю посадить на поляну.
Нет.
Еще не все.
Еще выверять и выверять, еще взмахивать и взмахивать крыльями, прежде чем…
Ничего, время у меня есть.
Вернее, нет. Вернее, только один час, замкнутый в бесконечное кольцо.
…поднимаюсь над лесом, не над лесом, – над временем, холод безвременья охватывает со всех сторон, зябко поеживаюсь.
Смотрю на временное кольцо, по которому ехал, так и есть, кольцо, дорожка в лесу, огоньки фонарей, луну, вижу самого себя, едущего по дороге, вижу крылатые циферблаты…
Подгоняю экипаж.
Выше, выше.
Ничего не видно, хоть убей, ничего, напрасно жгу фонари, напрасно вглядываюсь в темноту безвременья. Выпускаю несколько крылатых фонарей на цепочках, выжидаю.
Два фонаря исчезают в темноте, дергаю цепочки, обрывки цепей беспомощно повисают в моих руках.
Третий фонарь подсвечивает что-то в темноте, гоню экипаж туда, – так и есть, вот она, стрела времени, вот она, родимая, вот…
Вижу себя.
Как-то так сразу вижу себя, чего не ждал, того не ждал…
Вижу себя. Как я выезжаю из города, – это Таймбург, вспоминаю я, Таймбург, – машу кому-то рукой, кажется, чете Букманов, Агнесса машет платочком, я подгоняю экипаж.
Еду через лес – темный, зловещий, подсвеченный полной луной. Я тороплюсь успеть домой до того, как зайдет луна и станет совсем темно.
Экипаж спотыкается на дороге, я успокаиваю его, еду дальше.
Отсюда, сверху, смотрю, почему споткнулся экипаж.
Вижу.
Вот оно.
Тонюсенький шов на… …нет, не на дороге, на том месте, где аккуратно обрезали время.
Подгоняю экипаж вверху, зорко слежу за собой, едущим через лес, вот я останавливаюсь возле своего замка в виде настенных часов на старом дубе, поднимаюсь по лестнице…
Подгоняю экипаж, делаю виражи над домом.
Жду, когда в спальне вспыхнет свет.
Приказываю своему экипажу остановиться на крыше дома.
Распахиваю окно спальни.
Я подскакиваю на кровати, я не ожидал увидеть самого себя, и уж тем более не ожидал, что я достану шпагу.
– А ты ловко выдумал… – говорю сам себе, лежащему в постели, – не понравилось ему, видите ли, что на него по дороге нечисть эта нападет…
– Ка… кая нечисть?
– А, ну да, ты же не помнишь ничего. Удобно, вырезал кусок жизни, и забыл… а я, значит, мучайся целую вечность…
– Слушай, а давай день я, день ты…
– Смеюсь.
– Ну, уж нет… делай, как было… – прижимаю лезвие шпаги к его горлу.
Думаю, догадается он, что я его не убью, не смогу убить, ведь тогда прихлопну и самого себя тоже… или нет… ага, разволновался, пошел резать и клеить время…
Оборачивается ко мне:
– Как… как ты догадался-то вообще?
Усмехаюсь:
– Да не глупее тебя, знаешь ли…
…останавливаю экипаж, загоняю его в стойло, поднимаюсь по лестнице, вхожу в живительное тепло дома, спать, спать, спать…