Страница 4 из 23
Группа парней и девчонок тоже не играла в волейбол - их тоже не было. Она всё же надеялась спросить у них, если сама не найдёт человека, может они видели, случайно, в какую сторону он пошёл. Но и здесь её ожидал полный облом. Вот ведь невезуха, подумала она, как мне найти его?
Она продолжала искать, и не находила, искала и не находила, словно его никогда здесь не было.
Конечно, найти человека среди пляжной толчеи, среди постоянно перемещавшегося людского муравейника и лежащих полуобнажённых тел, задача не из лёгких, тем более, что она не очень-то хорошо запомнила его лицо. Она тогда немного как-то растерялась что ли. Его прикосновение, его взгляд, смутили её душу, заставили сердце учащённей забиться, вот она и растерялась, и нагрубила ему.
Единственное, что она запомнила, так это армейскую панаму с широкими обвисшими полями на его голове. Вот по этой приметной панаме она и искала, даже несколько раз становилась на цыпочки, чтобы поверх голов рассмотреть что-то, как ей иногда казалось, похожее на неё. И даже несколько раз подпрыгивала повыше, чтобы охватить взглядом большее количество отдыхающих.
Даа, искать нет смысла, решила она, ещё раз пересекая территорию пляжа - он ушёл и унёс с собой книгу. Придётся прийти завтра после лекций.
С этой мыслью она, огорчившись от бесплодности своих поисков, покинула пляж.
Прошло несколько дней в каждодневном приходе на пляж, и поиске солдатской панамы, и она уже отчаялась вернуть книгу, но однажды…
Где-то после обеда она ехала в троллейбусе на лекцию по современной литературе, и бездумно глядя на проплывающий мимо городской пейзаж, вдруг заметила, как из её же троллейбуса вышел хлопец в солдатской панаме. Словно от удара электрическим током, она закричала на весь салон: «Хлопец постой! Отдай мою книгу!»
Рядом стоявшие пассажиры удивлённо обернулись на её крик, и чуть, насколько это было возможно в переполненном троллейбусе, отодвинулись от неё. Наверное они решили, девушка не совсем в себе, или перегрелась от жары и духоты.
А она, видя, как парень удаляется от остановки, закричала теперь водителю: «Остановитесь, пожалуйста! Мне срочно надо выйти. Ну, пожалуйста…, остановитесь, выпустите меня!»
Но водитель или не услышал, или посчитал не серьёзной просьбу какой-то взбалмошной пассажирки, и троллейбус не остановил.
Ксения, совсем отчаявшись, даже попыталась сама открыть дверь и выпрыгнуть на ходу, но это ей не удалось, дверь троллейбуса не поддалась её усилию.
Ещё раз солдатская панама мелькнула перед пешеходным переходом. и затерялась, словно корабль в тумане, в людском потоке.
У Ксении от огорчения, от утерянной возможности остановить хлопца и вернуть книгу, навернулись слёзы на глазах, и ей пришлось опустить голову. А пассажиры, равнодушные к её заботам и слезам, продолжили стоять рядом и обсуждать свои повседневные дела и городские новости. Лишь один, стоявший рядом пожилой мужчина, посочувствовал ей, и тихо произнёс: «Нэ турбуйся дивчина, ще побачиш ты свово хлопца. Хиба ж можлыво так турбуватыся».
Она, ничего не ответив из-за спазм сдавивших горло, и вроде бы соглашаясь с его словами, лишь молчаливо кивнула в ответ головой. Ей было грустно и обидно - так долго и настойчиво искать молодого человека, и не увидеть его рядом с собой, не увидеть среди едущих с ней в одном троллейбусе пассажиров. И ещё она подумала, как обидно, что войдя в троллейбус, она не осмотрелась вокруг, а он ведь мог, или стоять позади неё, или войти на следующей остановке. И тут же попыталась оправдать себя - она слишком углубилась в свои мысли, в ожидающие её экзамены.
Глава вторая
Урраа! Я защитила диплом! Я могу приступить к долгожданной трудовой деятельности - преподавать историю ребятишкам! Интересно, в какую школу меня направит ОБЛОНО, восторженно, и в то же время с некоторым опасением, подумала Ксения, покидая территорию главного корпуса университета с дипломом в сумочке?
А где-то глубоко-глубоко в душе она тайно мечтала о работе в городе. Ей было жалко покидать родной город, оставлять квартиру на чужих людей, жалко лишить себя театра, цивилизации: всех тех благ, которыми пользуются жители крупного города.
А если меня направят в какой-нибудь район, а там и в село? Вон их сколько только в нашей Днепропетровской области. Ну, что же, направят, так направят, жаль конечно. Но я всё-таки молодой специалист, и мне придётся подчиниться.
А собственно, чего я так боюсь деревни? Живут же там люди, работают, рожают детишек, и не плачутся, так чего я сопли-то распустила?
Совершенно забыв, что она не одна идёт по тротуару, и отключена от «Мира сего», Ксения шла в сторону остановки троллейбуса, и мысленно разговаривала сама с собой. И не заметила, как ткнулась носом в стоящего на остановке, и увлечённо читающего газету, человека. А подняв взгляд, сразу узнала так долго разыскиваемого хлопца с пляжа, и армейскую, с обвисшими полями панаму на его голове, тоже узнала.
А узнав, коротко ахнула от неожиданности встречи, и одновременно радости, что наконец-то нашла его. А ещё через мгновение щёки Ксении порозовели и жаром полыхнули. И она даже хотела сказать ему, этому молодому, так неожиданно встреченному на пути человеку, как она рада встрече, но робость сковала её.