Страница 18 из 23
Большинство делегатов конференции, увидев на трибуне очередного докладчика, вначале, вроде бы заинтересованно слушали. Но их внимание было недолгим - услышав очередное перечисление цифр, они начинали явно скучать: и, прикрывая рты ладошкой, зевать.
Лишь один докладчик понравился Ксении: низкорослый, сухопарый, таких людей насмешливо обзывают - «кожа да кости». Это был директор школы из Сум. К тому же, его украшала блестевшая в свете рамп, покрывающая половину головы, лысина. Он говорил о серьёзных проблемах в системе образования: о падении тяги учеников к учёбе, к знаниям; о недостаточной подготовленности самих преподавателей к работе с детьми. И даже о слабом знании предмета учителями, которые они, учителя, должны донести до учеников; о влиянии улицы и родителей на воспитание детей…
Также он говорил о плохой подготовке школ к учебному году и о недостаточном финансировании. Он поднял много вопросов, мешающих системе образования правильно, на должном уровне, воспитать будущее нашего государства, нашу молодёжь.
Только его доклад, почти без цифр, понравился ей, и она даже кое-какие его высказывания и пожелания записала в свой блокнот. Его доклад звучал в притихшем зале, и она слышала, как делегаты шёпотом говорили соседу или соседке: «Правильно. Верно он говорит, давно пора». И она тоже внимательно слушая докладчика, говорила себе - какие правильные, светлые мысли у этого директора в голове, все бы так переживали за свою работу.
Открыв дверь, она перешагнула порог и сразу же ощутила запах застоявшегося воздуха, словно квартиру давно не проветривали. В квартире было как-то пусто, чувствовалось, в этой квартире давно не было людей, в ней не чувствовалось живого духа, и лишь звенящая тишина окружала её. Она давила на уши, заставляла Ксению бродить из комнаты в комнату, и с горечью думать - Андрей снова пропадает в командировке со своими железяками, и нет никого, кто помог бы мне нарушить этот застой, эту пустоту и тишину.
Как плохо, когда тебя никто не встречает, не бросается помогать скинуть дорожную одежду, подумала Ксения. У нас с Андреем, даже кошки или собачки нет. Ни-ко-го! Мы, расставаясь друг с другом, становимся одинокими путниками в жизни. Расставаясь, мы становимся одиночками в окружающем мире людей. И, наверное, поэтому ищут люди себе пару, и женятся, чтобы заполнить пустоту одиночества. Конечно же, человек не может жить в одиночестве, он стадное существо. Ему нужно чувствовать себя окружённым такими же существами, как он сам.
Как плохо, повторила она, и одинокая слезинка скатилась из её глаз, за ней другая, третья. И она, бросившись ничком на холодную постель, зарыдала.
Наплакавшись вволю, она умылась, причесалась, и внезапно, словно чёрт шепнул ей на ушко, она вспомнила - в моём блокноте Андрей как-то, не знаю зачем, записал адрес брата, и даже станцию метрополитена написал. А вспомнив, она подумала, а не съездить ли к Юрию, проведать его, посмотреть, как он живёт? Найдя блокнот, она быстро раскрыла его и, полистав страницы, нашла нужный ей адрес.
Она сразу нашла его, словно он специально лез в глаза и, решившись, захлопнула за собой дверь квартиры. Только она совершенно не подумала о том, что сейчас середина рабочего дня, и Юрий может отсутствовать - быть на работе, в магазине, или вообще, просто отсутствовать.
Уже в электричке она об этом вспомнила, но двери вагона, мягко зашипев, закрылись, и поезд тронулся с места. За окнами замелькали настенные картины, колонны, стоящие и куда-то спешащие люди, и вскоре пропали, слившись в одну непонятного цвета и размера полосу.
Затем, умчавшись от одной станции, электропоезд прибыл к следующей, и вновь нырнув в темноту, остановился на нужной Ксении остановке.
Выйдя из вагона, она пошла к выходу, поднялась на эскалаторе, и оказалась в совершенно незнакомом ей районе. Она никогда, даже сопливой девчонкой, не была здесь.
Она шла, внимательно высматривая на стенах домов номера, а где их не было, спрашивала.
Пройдя почти квартал от станции метро, она нашла нужный ей, указанный в блокноте адрес.
* * *
Трёхэтажный, защищённый деревьями от уличного шума, и огороженный чугунным литым забором дом, скорее походил на купеческий особняк, чем на современную многоэтажку.
Надо же, залюбовавшись представшей перед глазами картиной «старой» жизни, восхитилась Ксения. Я бы не прочь жить в таком районе и в таком доме, подумала она, и направилась к подъезду.
В обширном вестибюле, в углу, расположился, с совсем не покрытыми пылью листьями, огромный фикус, а рядом с ним стояло пара старых кресел. За деревянной стойкой сидела старушка-консьержка и, кажется, что-то вязала - тонкие спицы так и мелькали в её, ещё проворных, старческих руках.
Увидев вошедшую, с удивлением разглядывающую помещение, девушку, она, не переставая ловко орудовать спицами, спросила: «Девушка, вы к кому?», и вопросительно, с неназойливым любопытством, подняла на Ксению чуть поблёкшие от старости глаза.
Ксения, почему-то заробев, быстро ответила: «Я к Данилюку Юрию. Он здесь живёт?»