Наваждение и благородство

 Прошел еще день. Миновала ночь. Был уже полдень, а фон Берг все еще крепко спал. Егор на всякий случай остался сидеть рядом с ним в кресле подле его кровати. Но уже было понятно, что опасность для жизни Генриха миновала, и силы быстро возвращаются к нему. Екатерина решила, что теперь может позволить себе отдых. Она уютно чувствовала себя в просторном шелковом халате, и не хотела из него выбираться. В нем девушка напоминала себе коронованную особу в роскошной мантии. Ей захотелось пройтись по анфиладам комнат и осмотреться. Она медленно шла по бесконечным роскошным залам, и ее шаги гулко раздавались в сонной тишине. Тяжелая шелковая «мантия» величественно волочилась за ней по наборному паркету.

 Иногда она останавливалась около заинтересовавшей ее картины или статуи - у барона была великолепная коллекция произведений искусства. В одном из залов стоял рояль, и девушка вспомнила, как они играли с Генрихом в четыре руки. Ее пальцы легко пробежались по клавишам. Звуки рояля эхом отозвались в анфиладе комнат. Возможно, когда-нибудь они смогут повторить это. За несколько дней пребывания в квартире барона, Екатерина только сегодня смогла разглядеть и по достоинству оценить ее великолепную обстановку. Комфорт, роскошь и тонкий вкус. Впрочем, она никогда не сомневалась, что квартира Генриха будет выглядеть примерно так.

 Екатерина решила принять ванну и расслабиться после напряженных дней. Она вполне заслужила это - можно немного понежиться в теплой воде. Светлая и полная воздуха ванная комната по великолепию напоминала римскую купальню. Девушка долго лежала в просторной мраморной ванне, больше похожей на бассейн и с наслаждением вдыхала запах ароматической соли, которую щедро насыпала в воду. Над ее головой на потолке плавали белесые, как призраки рыбы-вуалехвосты в зарослях бледно-зеленых кувшинок. По стенам извивались те же кувшинки с большими круглыми листьями на причудливых стеблях. Над ними порхали прозрачные стрекозы и перламутровые мотыльки. Девушка вышла из воды как Афродита из морской пены, и почувствовав себя словно рожденной заново - все тревоги и волнения остались в прошлом. Мраморный пол приятно холодил ее ступни. Она перешагнула не пушистый ковер и завернулась в большое полотенце. Из приоткрытого окна с зелеными и желтыми стеклами веяло летним зноем, легкий ветерок шевелили листья веерной пальмы в фарфоровой кадке. Екатерина с некоторым сожалением сменила уютный халат на платье, присланное мадемуазель Корде. Пора было принять приличный вид. Однако платье было прелестно, как и все, что изготавливалось в модном ателье известной француженки - тонкий лен цвета персидской сирени и немного венецианского кружева. Простое и изящное, оно отлично подошло девушке. Мадемуазель Корде умела безошибочно распознавать предпочтения своих клиенток, и это был один из ее многочисленных талантов.

 Еще немного бесцельно послонявшись по комнатам, Екатерина решила занять себя чтением. Она направилась в кабинет и открыла высокую дубовую дверь. Кабинет Генриха, как и в поместье, был аскетичен и строг. Немного мебели и большие остекленные шкафы, до отказа заполненные книгами. Так же, как и в поместье, на стене висели портреты родителей Генриха. Плотные шторы приглушали яркий солнечный свет и не пускали внутрь летний зной. Загадочный полумрак и прохлада царили в комнате. Екатерина прошла в кабинет и взяла из шкафа книгу с золотым теснением на корешке. Она уселась на диван и погрузилась в чтение пьес Шекспира. Но это длилось недолго.

 Последние дни Екатерина постоянно находилась в напряжении и страхе за жизнь барона. Теперь ее  снова начали обуревать противоречивые мысли. А если бы он умер? Это было бы ужасно. Она даже теперь боялась об этом думать, и на душе сразу становилось холодно, пусто и страшно. Но она переживала бы так же и за  Алексея, случись с ним подобное. Или не так? Конечно, не так, просто она сама себе боится в этом признаться.  Екатерина отогнала от себя эту мысль как что-то тревожное и непонятное. Почему барон иногда завет ее «Катрин»? Но только в бреду или в полусне. Он будто боится ее так назвать в жизни. Опасается, что она будет недовольна? Можно было бы его об этом спросить напрямую, но она этого делать не будет… Да они вообще оба избегают обращаться друг к другу по именам. Почему? Что их связывает? Только Служение? Нет, конечно нет… А что отталкивает? Они совсем разные. Во всем. Значит, и связывать ничего не может… Но что-то же влечет ее к этому холодному аристократу. Почему-то она переживает за него, как ни за кого другого. И происходит это помимо ее воли. Екатерина в очередной раз отогнала от себя навязчивые мысли и опять уткнулась в книгу. Но она не могла перестать думать о Генрихе. Им надо научиться ладить между собой ради Служения. Они и ладят. И должны доверять друг другу. Но, кажется, они уже давно доверяют. Так что же все-таки не так? Какая-то недоговоренность в их отношениях все равно остается. Екатерина подсознательно понимала, что боится задать себе самый простой и важный для нее вопрос. Возможно, именно поэтому она и запуталась в своих чувствах. Девушка поставила книгу на место и вернулась в гостиную. Она была обрадована и удивлена, увидев там барона. Он сидел в глубоком кресле и выглядел не плохо, хотя и был еще очень бледен.

 - Зачем Вы встали? -  Не удержалась от упрека девушка.

 - Сколько можно лежать? Я уже несколько дней только сплю, ем и пью микстуры, - он с трудом  поднялся ей навстречу.

 - Зато Вы почти выздоровели.

 - Я уже здоров, без всяких «почти». Даже доктор так считает.

 - Вы еще бледны как полотно.