Страница 57 из 90
– Это вы Веру на наркотики посадили? – спросил Филя.
Сила Силыч посмотрел на него с укоризной.
– Как тебе не стыдно, Филя, возводить на меня, уважаемого человека, члена городского совета, напраслину? Разве я растлитель? Нет, Верочка сама сбилась с пути.
– А вы ее подтолкнули!
– Василий, объясни доходчиво, что я тут не при чем.
Вытерпев удары, Филя с ненавистью уставился на Силу Силыча. «Тебе конец, сволочь! Тебе и твоим выродкам!»
– Как нам дело повести? – продолжал ворковать Сила Силыч, умильно улыбаясь. – Переезжай, что ли, ко мне жить. Не хочешь? Что так? У меня палаты белокаменные, яства сахарные. Лебеди в пруду. Ни в чем отказа знать не будешь.
– Не поеду, – упрямо сказал Филя. – Здесь рисовать буду.
– Ладно, ладно. Ты видишь – я ни в чем тебе не противоречу. Где хочешь, там и живи. А Сима тогда здесь, на коврике разместится, у печки. Правда, Сима? Тебе ведь здесь хорошо будет?
Тот кивнул.
– Вот мы все и уладили! А теперь поехали лавчонку мою смотреть. Подымайся! Василий, подай ему пальто.
Онисим и Василий кинулись одевать Филю, как будто тот был манекен. Не успел он и пикнуть, как его поволокли во двор, выпихнули на улицу и усадили в машину. Василий сел за руль, Онисим сзади, вцепившись Филе в штанину.
– Убери руки, не сбегу! – сказал Филя.
– Правильно, Сима, дай мальчику посидеть спокойно. Василий, трогай!
И они понеслись вперед. Навстречу им попался Витин автомобиль. «Заметил ли он меня? – думал Филя в тоске. – А если и да, что с того? Погонится и застрелит? Да его самого быстрей убьют. Вот если б приехал Ромэн Аристархович! Надо непременно рассказать ему!»
Эта мысль его успокоила. Он обратится в полицию и сдаст головорезов властям. Он не будет терпеть бесчинства! А не помогут, тогда сам. Грех на душу возьмет, обагрится – так все одно пропадать.
– У меня на втором этаже студио, – сказал Сила Силыч, хитро поглядывая на Филю через плечо. – Там все, что нужно для работы. Светло, как в храме, окна до потолка. Это тебе! Будешь полновластный хозяин. Хочешь – рисуй, не хочешь – польку пляши.
«Ага, польку, – подумал Филя. – Танец утюга».
– Куда мне столько света? Я в темноте рисую.
– Так затворись! Я тебе римскую штору повешу. Или ты портьеры предпочитаешь?
– Вешайте, что хотите, хоть рогожу. Мне дела нет.
– Опять дерзишь? – устало протянул Сила Силыч. – Сима, сыграй-ка нам на баяне.
И Онисим достал из сапога финку. Филя в ужасе уставился на сверкающее лезвие и вдруг заметил в отблеске чей-то лукавый глаз.
«Додон! – взмолился мысленно Филя. – Спаси меня! Убивают»
«Так уж и убивают, – проворчал голос у него в голове. – Празднуешь труса, дружок? Потерпишь, не облезешь».
«Облезу! – сказал Филя. – Сейчас, как пить дать, снимут шкуру. Я пропал, погиб! Ты прости меня, что я ругался, не слушался. Помоги, умоляю. Мне сестру вызволять».
«Чуть что, о сестре вспоминаешь. Давно пора ее разыскать. Нарисовал бы карту, и дело в шляпе».
Финка прорезала ткань пальто и вонзилась Филе в бок.
– Аааа!!! – закричал он, вывертываясь.
– Не шуми, – строго сказал Сила Силыч, чуть поворачивая к нему толстый нос. Онисим мерзко захихикал.
– Барин, сыграть вам еще на баяне? Желаете?
– Обожди. Пусть отдышится. Мы же не злодеи, верно?
«Вы суки, – в ярости думал Филя. – Убью, убью, убью!»
«Серьезно? – поинтересовался Додон. – Намерение такое имеешь?»
«Да, тысячу раз да! Скажи, как?»
«А не пожалеешь?»
«Нет, говори».
И Додон рассказал.
Они выехали из Малярово и направились к центру Бурга. Онисим отстранился от Фили и сосредоточенно стирал с финки кровь батистовым платком. Сила Силыч расселся кулем и, казалось, задремал. Праздный люд разгуливал по улицам, сновали прыткие одноколки, из-за поворота высунулся перепуганный трамвай и зачастил, застрекотал по рельсам. Солнце завалилось за дома и оттуда подкрашивало сумеречное небо. Загорались фонари. Филя сидел, сжав челюсти до кислого вкуса. Кровь залила живот, сырая рубашка прилипла к телу. Промокнуть бы хоть ладонью, но он не решался, сидел смирно.