Картограф

– Подстрелю! – рыкнул Витя и зашарил под кроватью в поисках лука. – Жизни рррешу!

– Слушай, а у тебя есть пистолет? – спросил Филя.

– Думаешь, лучшее ее из пистолета грохнуть? Ты, пожалуй, прав. Так и перьев не останется.

– Нет-нет, ворону ты можешь и из лука, я не о том.

– А о чем? – тупо спросил Витя. Лягушка на тарелке перевернулась на живот и с интересом прислушивалась к разговору.

– Пистолет нужен мне. Сможешь достать?

– Это, брат, нелегко. Тебе когда нужно?

– К завтрашнему дню. Я заплачу! – и Филя полез в кошелек.

– Не нужно мне твоих денег, – сердито сказал Витя. – Убери с глаз долой, не то обижусь! Убери, кому сказал! Пистолет-то я найду, а стрелять ты умеешь?

– Нет, – честно признался Филя. – Никогда не пробовал. Но мой сосед брал меня разок на охоту. Он рябчиков промышлял. Я видел, как он стреляет. Думаю, справлюсь.

Витя покачал головой.

– Ружье одно, а пистолет совсем другое. Тут глаз нужен и рука.

– Вроде, у меня есть, – растерянно сказал Филя, оглядывая себя в зеркале, как будто боялся, что со времени последней проверки некоторые части тела разбежались.

– Чудак человек! – рассмеялся Витя. – Прицелиться же надо, и порох правильно насыпать, и пулю вложить. Это тебе не картинки малевать!

– Понял, – сказал Филя. – Научишь?

– Технику объясню. Только ничего у тебя не получится. Ты картограф, тебе нельзя пистолет. И зачем он?

– Это не твое дело! – неожиданно резко сказал Филя. – Если можешь, достань. А не можешь, нечего тогда трепаться.

– Раз сказал – достану! – Витя развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Филя тут же пожалел о своем тоне. Весь день не находил себе места, все думал, как бы половчей перед Витей извиниться. Но тот пропал, не возвращался. Даже Варвара Михайловна забеспокоилась.

– Что-то Витюши долго нет, – сказала она, выставляя на стол самовар. – Вы не знаете, куда он поехал?

Филя покраснел. Если из-за него Витя попадет в беду, он себе этого не простит. Дался ему этот пистолет! Да он бы голыми руками проклятого краба заборол, только попадись! Вздумал тоже пальбу открывать, да еще в банях! Глупости, глупости, глупости!

На пороге появился Витя. Весь в снегу, но телогрейка расстегнута, из-под нее выблескивает кольчуга.

– Вот, – сказал он, волоча Филю в комнату. – Принес. Владей!

Он сунул руку за пазуху и вытащил красивый дуэльный пистолет. Махонький, с ладонь, но тяжелый и грозный. Рукоять из эбенового дерева, по корпусу серебристая вязь. Дорогая вещь. Да что там – музейная реликвия!

– Ты где это взял? – настороженно спросил Филя, оглядывая пистолет.

– Где-где, в Караганде! – беззлобно откликнулся Витя, довольный собой. Он гоголем ходил по комнате и несколько раз поправил вихор на затылке – вдруг тот сбился при ходьбе.

– И все-таки? Музей ограбил?

– Да что ты пристал? Да, музей! Между прочим, из этого пистолета Пушкин Дантеса хлопнул. Бах! – и Витя картинно прицелился, изображая Пушкина.

– Я слышал, все было наоборот, – скептически заметил Филя.

– Да ну? Тебя обманули! Ну, доволен теперь?

– Нет, верни, откуда взял. Я не буду из него стрелять.

– Ах, вот ты как? Я ради тебя в пекло лез, а ты… свинья неблагодарная, вот ты кто!

– Витя, ты пойми, я не могу. Он же краденый!

– И что? Ишь, святоша! Где я тебе законный пистолет достану? Их, знаешь, на рынке не продают. Чай, не семечки. Бери, и не выеживайся.

Филя покрутил пистолет, заглянул в дуло. Тяжелая сталь приятно холодила ладонь.

– А пули и порох? – спросил он.

– На! – Витя подал ему небольшую коробочку, в которой каталась одинокая пуля. – Одна была только. Остальные эти музейные крысы куда-то спрятали. А порох я завтра принесу, Серый обещал добыть. Не слышу «спасибо».

– Спасибо, – неохотно сказал Филя и спрятал оружие во внутренний карман пальто. Витя снял кольчугу и с наслаждением вытянулся на кровати, хрустя суставами. Через минуту он уже спал богатырским сном. Филя вышел на кухню и нос к носу столкнулся с Верой. В полумраке она еще больше походила на русалку: распущенные длинные волосы серебрились, платье шуршало. От нее пахло цветами – полевым разнотравьем, полуденным, медовым. У Фили закружилась голова.

– Готов? – буднично спросила русалка, жуя сухарик.