Магия Голоса

Мы с Горусом тихо, молча сидели  и переводили глаза с Еваниэли на Эдмунизэля, внимательно их слушая, с просыпающейся надеждой. Вот, повезло же мне иметь такую умную мать!

– Ты меня почти убедила, – задумчиво сказал Эдмунизэль, после паузы обдумывания услышанного, – но существует, как мне кажется, непреодолимое препятствие. Мы не найдём добровольцев среди сильных магов  Жизни,  которые согласились бы отправиться в Степь, помогать оркам менять их среду обитания, тем более, что это, и в самом деле, очень опасно.

– Конечно, никто не согласится, если ты сейчас выйдешь и крикнешь «Эй! Кто хочет отправиться в Орочью Степь заняться ландшафтным преобразованием для орков?!». Но если обстоятельно и вдумчиво объяснить, зачем это надо эльфам, я думаю, добровольцы найдутся. А об их безопасности позаботится Горус. Он, в свою очередь, подробно расскажет сородичам, зачем все это надо оркам, и как они должны высоко ценить такую помощь и оберегать добровольно к ним пришедших эльфов.

– Хорошо, согласен, – сдался Эдмунизэль. – Но как убедить Совет Старейшин и Королеву в целесообразности такой задачи?

– А над этим, любимый, тебе придётся подумать самому. Здесь я ничего не могу тебе подсказать, – с улыбкой ответила Еваниэль.

– Спасибо тебе, Счастье моё. Никогда не перестаю тобой восхищаться, –  нежно целуя ладонь Еваниэли, сказал Эдмунизэль.

Тут и Горус, встав со стула, приложив кулак к груди в области сердца  и низко поклонившись, сказал:

– Спасибо, Еваниэль, за твою доброту и доверие.

Наконец, наступил долгожданный момент, мы с Горусом добрались до собственного дома, остались одни и сосредоточились друг на друге. Мы уже так давно вместе, а мгновений когда были только вдвоём мучительно мало, можно по пальцам пересчитать. Яркие, бурные, нетерпеливые эмоции заставили нас эгоистично забыть обо всех проблемах окружающего мира. Горус на пороге дома, подхватив меня на руки, и целенаправленно неся в спальню, высказался:

 - Душа моя, мы были вместе с тобой в этом доме всего одни сутки. Но я всё время вспоминал о нём, и ощущал его, как родной дом, куда я хотел бы возвращаться, и где хотел бы прожить с тобой всю жизнь. Поэтому меня ужасно напугал твой отец, заявив, что мне надо отсюда убраться, – напряженно сказал он, сжимая меня в крепких объятьях.

С сочувствием обняв его за шею, я прижалась щекой к его груди. Понимая, что он в этот момент пережил, на примере собственных чувств, когда считала, что расстаюсь с ним навсегда, ласково ответила:

– Горус, не печалься. Теперь, Эдмунизэль сумеет добиться, чтобы ты остался в Асмероне. Хотя, ты должен быть готов к тому, что не всем эльфам это понравится. А что касается нашего дома, то я тоже его полюбила. Надеюсь, что у нас с тобой будут дети, и мы, все вместе, будем здесь счастливы. И знай, я всегда буду тебе помогать в твоей нелёгкой миссии Владыки.

– Наверное, нет в мире мужчины счастливее и удачливее меня, раз мне досталась такая изумительная, необыкновенная женщина, – прошептал он, укладывая меня на кровать и жарко целуя в губы, захватнически исследуя мои губы и рот своим языком.

 – Моя… любимая… ненаглядная… желанная… – раздевая себя и меня, приговаривал он, сквозь тяжёлое дыхание нестерпимого голода.

Его пальцы, губы, язык лаская заскользили по моему лицу, шее, груди, животу, остановившись внизу, на самом чувствительном месте. В это мгновение, некстати, вспомнился мёртвый Владыка, и я в страхе, сжав ноги, замерла. Но тут же, одёрнула себя, ведь это же Горус! Мне нечего бояться, он не сделает мне больно, я доверяю ему. И, прогнав страх, я полностью отдалась этим волнующим ощущениям, когда он, облизывая, покусывая и посасывая, вызывал нестерпимое, напряжённое удовольствие. Я упёрлась ступнёй в его пах, ощущая под ней большой, твёрдый, горячий, пульсирующий мужской орган, и со стоном поджала пальцы ног. Он зарычал, и острое наслаждение пронзило меня от пяток до корней волос, вызвав невольный стон упоительной разрядки.

Короткий момент расслабленной неги, вновь, сменился чувственным возбуждением, реагируя на непрекращающиеся, настойчивые ласки Горуса. Теперь моя грудь стала предметом его особого внимания. Это воспринималось как сладкая пытка, хотелось большего, и я нетерпеливо заёрзала под ним, подаваясь навстречу, больше не в силах сдерживать вновь вспыхнувшее желание. Он слился со мной мощным рывком, и я заглушила удовлетворённый крик, вцепившись зубами в его плечо. Сильный, глубокий, размеренный ритм подхлёстывал удовольствие, заставляя отзываться приглушенными стонами и, обхватив его руками и ногами, прижиматься к нему плотнее. Взрыв разрядки был такой силы, что я, в это мгновение, ушла из реальности, утонув в жарком, сладком наслаждении.

Вытянувшись рядом на кровати, тесно прижав меня к себе хвостом, он  ласково поглаживая моё ухо и шею, прохрипел:

– Душа моя, ты своим пылким темпераментом совсем сведёшь меня с ума.

– Считаешь, было бы лучше, если бы я была боле сдержанной? – всё ещё с трудом переводя дыхание, спросила я.

– Да ты что?! О такой возлюбленной можно только мечтать! – убеждённо воскликнул он.

– Горус, ты тоже самый лучший, – искренне заверила я его.

– Я знаю, – самодовольно ответил он.