Планета Хэсед и ее неучтенный фактор

Только Мик Смит, кроме Гаяны, чувствовал себя нормально. Объяснением этому было то, что он не долго контактировал с воздухом, насыщенным пыльцой. Он быстро надел кислородный скафандр и нырнул в воду. Максим сидел на берегу, который был отделен илистым берегом от поля ботуса, поэтому находился немного в стороне. Принятый им инопровалин оказался своевременным и поддержал в борьбе с психотропным средством и выделяемыми после воздействия токсинами. Все же он признался, что видел галлюцинации.

Ивор, проследив, что все расположились поудобней, сел возле самой стены и откинул голову. Гаяна некоторое время топталась рядом с вещами, делая вид, что поправляет их и проверяет содержимое. На самом же деле она, таким образом, пыталась сдержать внутреннюю дрожь от пережитого потрясения. Из головы все не шел образ улыбающегося Иванова. Его глаза, полные пытливого ума и жажды исследования продолжали смотреть на нее и весело подмигивать. Его приветливая улыбка и теплая доброжелательность… в груди лежал холодный камень отчаяния.

Корсар ходил за ней хвостиком, ощущая внутреннее волнение своей хозяйки. Он очень хотел утешить ее, но ничего кроме слезливых глаз у него не выходило. Бехема даже попытался взобраться на согнутую спину девушки, но тут же был скинут и отруган. А Лили тем временем улеглась сбоку от хозяина и положила голову на лапы, задумчиво глядя в сторону выхода.

Когда копаться в вещах Гаяна утомилась, и в пещере наступила угрюмая тишина, нарушаемая завываниями ветра и шумом ливня, которые доносились со стороны выхода, она встала и прошлась по пещере в поисках места, где можно было бы сесть. Внутри все сжималось. Она пыталась думать о чем угодно, лишь бы не об Иванове, тело которого все еще страшным напоминанием лежало у входа в зал пещеры. Как-то само собой вышло остановиться напротив Ивора. Он глянул на нее и похлопал рядом, приглашая сесть. Она долго не думала. Ей очень хотелось поддержки, понимания, крепкого плеча, на которое можно опереться и спрятаться от зловещей реальности. Поэтому уже через несколько секунд она ерзала под боком мужчины, удобно пристраивая пропахшее сладким соком ботуса тело. Казалось, этот назойливый дух смертоносного поля преследовал ее везде. Корсар не преминул усесться у ее ног и уложить голову ей на колени. В голове у бехемы кружились беспокойные и настороженные мысли вперемешку со жгучим желанием поддержать хозяйку. За это она была ему глубоко признательна.

Ивор обнял Гаяну за плечи и снова откинул голову назад. Так ему было удобнее думать. И снова тишина окутала опечаленные души. Каждый думал о своем.

Прошло больше получаса, а буря снаружи не прекращалась. Мысли девушки невольно потянулись к произошедшему и, наконец, слезы ручьем потекли по щекам. Все в глазах исчезло в тумане, и беззвучные рыдания начали содрогать тело. Ивор нежно гладил ее по плечам и носом терся о ее макушку. Он понимал ее боль, но позволить себе то же чувство не смел. Он считал, что его долг – сохранить душевное равновесие ради тех, кто рядом и не может ни о чем думать, как о смерти друга. Гаяне это не удалось, и он ее в этом не винил. Она – женщина, она так защищается. Слезы всегда приносили впоследствии умиротворение и некое ощущение отстранения. Когда она выплачется, то сможет трезво думать и действовать.

После долгого потока соленой воды, она притихла и задумалась. Невольно от подобного в душе каждого рождаются вопросы и страхи.

– Ивор… - едва слышно прошептала Гаяна, раздраженно потерев высохшую от слез щеку и шумно шмыгнув носом.

– Ммм… - он сидел с закрытыми глазами.

– Мне страшно… - наконец, она смогла озвучить свои мысли. – Я очень боюсь…

Ивор выровнял шею и покосился на прильнувшую к груди девушку.

– Я понимаю… смерть всегда пугает. Особенно, когда сталкиваешься с ней впервые.

Гаяна горестно выдохнула, бесцельно водя пальцем по краю его походной куртки.

– Я до сих пор вижу его лицо. Он умер так быстро…

– Да… быстро.

– Вот я думаю… наша жизнь напоминает дорогу к смерти. Сколько бы люди не пытались ее победить, всегда были ею побеждены. Почему так? И почему так горько и больно? Ведь это естественный жизненный цикл. Люди рождаются. Вырастают. А затем, в конце концов, умирают. Ведь это нормально. Это было всегда, сколько существует человечество. И выходит, что заведено испокон веков, должно вызывать привычку. Но почему мне так грустно? Разве можно привыкнуть к смерти?

– Наверное, потому что это, на самом деле, не нормально, когда умирает тот, кого мы хорошо знаем.

– Почему, Ивор?

– Мне кажется, что изначально все было не так.

– Изначально? О каком начале ты говоришь?

– Не знаю… может, о том начале, когда было самое начало начал… - он иронично хмыкнул. – При появлении первого человека. Наверное, Тот, кто его создал, хотел, чтобы смерти не было. Но потом что-то пошло не так…

– Что пошло не так? – Гаяна оторвалась от груди мужчины и заглянула ему в лицо.

Темно-синие глубокие тени от слабых светильников в центре зала рисовали на его лицо задумчивую отрешенность.

– Это не у меня надо спрашивать.