Планета Хэсед и ее неучтенный фактор

Откинув тыльной стороной запястья прилипшую ко лбу прядь, Гаяна выпрямилась и устремила взгляд к линии белых вершин горного массива, чашей окружавшего долину. Темные тучи неумолимо приближались. Особенно в ярком свете солнца контраст выглядел очень пугающим. То, что там виднелось темно-серым небом над дождем, здесь и сейчас выглядело черной устрашающей полосой. Лучи обеденного солнца нещадно обжигали вспотевшее лицо. Воздух был насыщен преддождевой влагой и невыносимо густым, просто удушающим, ароматом цветущего ботуса, смешанного с запахом сока срезанных стеблей этого растения. Было настолько тяжело двигаться от ощущения предстоящего ненастья, что, казалось, руки превратились в чугун. Даже думать не хотелось. Пот ручьями стекал по лицу, спине, рукам и ногам, не говоря уже об адской печи в походных ботинках. Ко всему этому добавлялись назойливые жужжики, роями кружащиеся над головой. И даже обильно распыленный на тело репеллент не отпугивал их от людей. Тяжесть ощущений усиливал полный штиль - затишье перед бурей.

Она сощурилась, пытаясь понять, когда же придет облегчение. Казалось, тучи зацепились за вершины гор и не хотели переступать каменную линию. Но это ощущение было ошибочным. Гаяна знала, что северо-западный циклон придет в долину очень скоро и разразиться сильным ливнем с порывами ветра до двадцати метров в секунду. Он был предвестником демисезонья. Приближалась осень. Для них - первая осень на Хэсед, и еще никто не знал, какой она будет в этом регионе.

Поскольку приближался шторм, работу нужно завершить до его наступления.

Девушка опустила глаза на проделанную работу. Контейнер уже был наполнен срезанными стеблями ботуса чуть больше половины. Он стоял на транспортировочной доске и постоянно ровнялся на ее перемещения (поскольку в этом месте электромагнитные возмущения продолжали сильно влиять на электронику, доска и дроид выполняли самые примитивные, линейные команды, введенные через интерфейс вручную). Гаяна старалась срезать лазерными резаком как можно ниже к корню. За ней следом двигался дроид и подрывал корни, вываливая их наружу. В этот момент она подумала о том, стоило ли так спешить со сбором этого растения. Тут же вспомнила слова Антона Павловича о том, что больше всего концентрация нужного им вещества набирается в ботусе именно во время его цветения. По его словам, следующее цветение будет лишь в следующем году. Причем, как он утверждал, цветет ботус всего лишь один день именно перед сильным дождем. Это как-то связано с опылением.

Глубоко вздохнув и прогнав мысли о грядущей непогоде, Гаяна постаралась вернуться к работе и посмотрела на Ивора. Он шел следом и собирал корни. Его контейнер не был заполнен даже наполовину.

Ивор выровнялся, закинув очередной клубень в пластиковый ящик, и застыл, глядя на девушку. Дернул подбородком, словно спрашивая, в чем дело. Гаяна снова вытерла рукавом лоб, и устало выдохнула, намекая на слабость в теле. Он понял без слов и остановил на несколько минут работу, чтобы она могла отдохнуть.

Гаяна оглянулась в поисках Корсара. Тот стоял возле Лили на краю поля, забыв о лени и мышечной ломоте, и вместе с ней настороженно оглядывался по сторонам в постоянном ожидании невидимой угрозы. От их бдительности в сердце девушке рождался страх и предчувствие чего-то нехорошего. Ей сложно было это объяснить, но где-то подспудно она ощущала грядущую и неминуемую беду. И бехемы лишь усугубляли ее страхи. Ивор тоже чувствовал необъяснимую опасность, но, как и она, не мог определить источник и характер. Все шло по запланированному сценарию и намека на его нарушение не появлялось.

Посмотрев на бдящих бехем, Гаяна обернулась, чтобы узнать, что делают остальные. Первым, кого она заметила, был Лука. Парень оперся пятой точкой тела о транспортировочную доску, поднятую от земли на уровень чуть ниже бедра, и усиленно тер ладонями лохматый затылок. Видимо, у него болела голова. И, судя по перекошенному лицу, сильно болела.

Рядом выпрямился Антон Павлович и раздраженно начал теребить расстегнутый воротник. Он дышал рвано и тяжело. Хрип его бронхов слышала даже Гаяна, стоящая от него в двадцати шагах.

Недалеко от них резали ботус Иванов и Аверин. Последнего над макушками высокой травы не наблюдалось, а вот Иванов стал лицом к контейнеру, упершись на выпрямленные руки, и опустил голову к груди. Немного согнувшись в бедрах, он хватал ртом воздух и тряс головой. Гаяна догадалась, что у энтомолога возникло сильное недомогание либо от работы, либо от ужасной парилки, либо от чего-то ей пока неизвестного. И этот факт заставил ее забыть о собираемой траве. Иванов через секунду выпрямился и полез в свой рюкзак, принявшись что-то усердно искать.

Как-то само собой ноги понесли ее в сторону Луки, поскольку он стоял ближе всех. И чем ближе она подходила, тем сильнее внутри росло чувство отчаяния. Она не могла этого объяснить, поскольку ничего подобного сейчас не испытывала и не имела причин. Боковым зрением она заметила, что Ивор тоже сдвинулся со своего места и пошел в том же направлении.

– Ты как? Что с тобой? – легко коснувшись плеча парнишки, задала вопрос Гаяна.

Он тут же поднял голову. Глаза его были затуманены от дикой боли.

– Голова разрывается на части, - хрипло отвил он.

– Ты принимал какие-либо обезболивающие? – заботливо спросила девушка.

– Максим полчаса назад что-то дал мне, но оно совсем не помогло, - Лука сильно щурился.

– Как давно у тебя болит голова? – это был голос Ивора из-за спины Гаяны.