Страница 136 из 165
Мне почти восемь месяцев, а по физическим данным года два с половиной.
Я задумалась над словами Пушкина в сказке о царе Салтане: «И растет ребенок там не по дням, а по часам.» А такая ли уж это сказка? Может и не сказка, если судить по мне. Почему бы и Гвидону не быть перерожденцем. Хотя, с другой стороны, лично мне он не импонирует. Этакий форменный бездельник, живущий за счет жены и ее чудес. Да и где ему было физически развиваться в бочке-то! Не-е-т!
Здесь если и есть чудо, то другого порядка. Хотя реальность этого события я уже могу допустить.
Ну да ладно. Мне сейчас не до Гвидона.
Через полгодика у меня появится братик, а у Ольги с Алексеем родной сын.
И что мы имеем? И он, и она знают, что я к ним никаким боком, но не желая травмировать нежную детскую психику, - это у меня-то она именно детская и о-о-чень нежная – уверенные, что я считаю Алексея отцом, дружно делают вид, что так оно и есть. А до кучи и бабушка с дедушкой подыгрывают. И как это может измениться с рождением сына и внука? Задачка, однако, с четырьмя неизвестными!
* * *
Накануне Нового Года у меня появилась новая «игрушка». Нет, не ноут, и не принтер, и не… не…
Надеюсь, все знают радионяню? Видеоняню? Так вот у меня появилось что- типа радио-видео-няни. А случилось это после довольно неординарного события.
За неделю до Нового Года, двадцать пятого декабря мы с дедом собрались по магазинам. Подарки родным к празднику, да и себе, глядишь, что-то приглянется.
Ну кто из нас не знает состояние после трехчасового блуждания по предпраздничным торговым залам! Обойдя не менее двух десятков магазинчиков и наконец закончив с подарками и сувенирами, мы плюхнулись на свободный диванчик в фойе торгового комплекса. Не хотелось ни-че-го! Только сидеть вот так, не шевелясь, окружив себя десятком пакетов и свертков. Однако, дед оказался повыносливее меня. Через несколько минут он уже отдышался, скинул куртку и, вставая, спросил:
- Маша, попить хочешь?
- Да… водички…- буркнула я.
И тут на меня резко пахнуло знакомым ароматом.
Мимо прошел малыш с пакетиком поп-корна. Я помню, с внуком мы постоянно покупали поп-корни готовили его в микроволновке, пытаясь сквозь темное стекло рассмотреть, насколько раздулся пакет, и отчаянно споря, готов-не-готов, потом наконец доставали горячий надувшийся от собственной важности бумажный пакет, издающий одуряющий запах, пересыпали воздушную массу в миску и усаживались рядышком, поочередно запуская руки за хрустящими рваными пузырьками. Не сказать, что я любила поп-корн, но его любил внук, а я приобщалась к его любви.
- Подожди! – крикнула я вдогонку уже направившемуся к стойке бара деду. – Купи поп-корна, соленого!
Лишь удивленно подняв брови, он кивнул головой и прошел дальше, а я расплылась по сиденью лужицей, давая отдых натруженным мышцам.
Ну и отключилась мгновенно. Пришла в себя уже на руках, сквозь сон чувствуя какое-то несоответствие, но еще не соображая что не так, спросила не открывая глаз:
- Деда?
Моя «лошадка» слегка дернулась, застыв на пару мгновений, и, убыстряясь, двинулась дальше.
- Деда! – я возмущенно распахнула глаза и сама замерла в оцепенении. Я на руках не у деда! Передо мной незнакомая чужая физиономия, правда, красивая до чертиков, но чужая!
- Де-да!!!!! – завопила я что было сил, начав дергаться и вырываться. Люди волной обтекали нас, неодобрительно покачивая головами, глядя на раскапризничавшуюся малышку, а я орала благим матом, повторяя:
- Деда! Деда! Деда!
И наконец увидела его, расталкивающего людей, осыпающих его бранью, но не обращавшего на это никакого внимания.
- Деда! Я здесь!!! – кричала я.
Мой похититель, почуяв, что ему не удастся убежать в толкучке, спустил меня с рук на пол и бросился в толпу. А я кричала и кричала, звала деда, размазывая слезы. Несмотря на свой огромный опыт, я испугалась, как говорится, до потери сознания. Сознания я, конечно, к моему счастью, не потеряла, но перепугалась так, что сердечко готово было выпорхнуть на свободу.
Уже оказавшись в родных знакомых руках, я еще какое-то время продолжала дергаться и плакать, пока не осознала, что я уже в безопасности. И только посмотрев на деда, поймав его обеспокоенный испуганный взгляд, я замолчала. Мне вдруг стало стыдно, что не смогла взять себя в руки, поддавшись инстинктивному чувству. А дед крепко прижимал меня к себе, пытаясь прощупать ручки-ножки, гладил по голове и спрашивал, спрашивал..
- Машенька, девочка! Ответь… у тебя все в порядке? Как ты? Не плачь, родная, все прошло. Я с тобой… я никуда тебя не отдам…. Сейчас домой поедем..
Сгорая от стыда, я уткнулась носом в грудь деда, готовая снова разреветься.
- Все хорошо, прости.. я испугалась…
- Солнышко мое! Это ты прости! Старый дурак, оставил ребенка! Прости моя хорошая, - приговаривая, он дошел до места, где мы оставили вещи, присел, баюкая меня на руках, боясь выпустить хоть на мгновение. Сквозь одежду я слышала, как бухало его сердце, и опять мне стало до чертиков стыдно за свою истерику. Постаралась, как могла, успокоить его сердечко, а ну как прихватит. Пусть и не старый еще у меня дед, и все же не двадцать лет. Стопроцентно надеяться на свое профилактическое лечение я пока боюсь, кто ж его знает, сколько времени это действует. А вдруг все это времяночка! Вдруг болячки через какое-то время возвращаться начнут!
Вся наша «пробежка заняла отсилы минут пять. Тем не менее, когда мы вернулись, пакетов наших уже значительно убыло. Не зацикливаясь на разборках и поисках, дед сгреб все, что осталось, подхватил меня на руки и поспешил к машине.