Земля во мгле

Макар, как ему показалось, только вздремнул, совсем чуть-чуть. Что-то разбудило его. Он не мог понять. Прислушался. Стояла тишина. Ни писка, ни стрекота, ни шума ветерка. Только из тишины доносился звук булькающей в речке воды, тихий, как сон, грустный и манящий. Что же обеспокоило Макара? Он выпрастывает ноги из спальника и встаёт. Береговая полоска песка с галечником хранила солнечное тепло, и босым ногам было приятно. Звёзды, хоть и зажглись, но света не давали. Что у земли, что у воды было темно. Только у противоположного берега белела полоска. От закатного неба что ли? Макар мягко ступал, ощупывая почву под ногами. Не дай бог напороться на сук, торчащий из песка, или споткнуться об острое ребро камня. Он шёл к берегу. Белая полоска словно манила его чем-то таинственным и волшебным. Он подошёл к самой воде и услышал в бульканье воды нечто необычное. Словно кто-то выговаривал его имя, сбиваясь и захлёбываясь. Белая полоска ожила и стала приближаться к этому берегу. И Макар услышал: «Макар, не уходи… Я иду к тебе…» Что это? Кто его зовёт? Белая полоска ближе и ближе. Она стала обретать форму. И вот уже к нему подплывает нечто, напоминающее человеческий облик. И опять он слышит призыв. Нежный и грустный голосок: « Макар, не уходи-и-и… Я иду к тебе… Иду к те-ебе-е…». Макар почувствовал лёгкое волнение и, более того, непонятное влечение, а так же интерес… В его сознании ожил голос Полины: «В такие тёплые июльские ночи любят в воде поплескаться русалки.» Вот оно! Это же русалка! Живая, настоящая! Макар так и подался навстречу, уже наполовину показавшемуся из воды, чуду. Гостья из другого мира, казалось, притягивала его своим явлением. Отталкивала только влажная белизна её тела. Но, сбегая, вода не оставляла мокрого следа, и тело её становилось совсем, как у обыкновенной женщины. Нежный зов и раскрывшиеся объятия, большие голубые глаза, наполненные слезами, являли такую волшебную силу, что Макар оказался в её полной чарующей власти. Он шёл навстречу, он вливался в чужой, но необъяснимо прекрасный, как ему казалось, мир. И он упал в объятия. Взбурлила вода. Только мель не позволила русалке утащить завороженного Макара в свой мир. Но эта неожиданная помеха с шумом воды разбудили Полинку. Она услышала всплески, увидела пустой спальник Макара и, удивлённая, пошла к воде. И там увидела, как русалка пытается утащить Макара далее в речку, на глубину. -Макар!!!- её крик вызвал злобное шипение русалки, вырвал Макара из паутины грёз и разбудил остальных спящих искателей приключений. Полинка бросилась в воду и, вцепившись в Макара, не дала русалке исполнить задуманное похищение. Друзья, ещё не совсем понимая что происходит, бросились на помощь Полинке. Русалка выпустила струю воды навстречу им, вскрикнула жалобно и выпустила Макара из объятий. Только всплеснула вода, взвились брызги и… Никого нет. Только светлая полоска скользнула и исчезла. Ошеломлённые путешественники выбрались из воды, тяжело дыша. Осмысливали. Не верили тому, что видели. Макара, словно сомнамбулу, вели Полинка и Галина под руки. Сели у кострища. Ждали чего-то неведомого, неизбежного. Но больше ничего необычного не происходило. Алексей обнял Макара за плечи, заглянул в глаза. - Что случилось, дружище? Как?.. Что это было? - Макар медленно приходил в себя. Чары ещё туманили сознание, но их отголоски ослабли и скоро исчезли, как красивый и страшный сон. Он потряс головой, обвёл всех взглядом. -Думаете, я понимаю что к чему? Ничего не понимаю… Что-то разбудило меня и повело к речке… Дальше… Сказка… Обретение чуда… И мир исчез. Но вскрик! Такой отчаянный, что вернул мне сознание. А пришёл в себя только сейчас. Это ты, Полинушка, вернула меня к жизни… - то ли спросил, то ли утвердил Макар. Он обнял её и крепко поцеловал в губы, ибо благодарность была здесь важнее скромности. И это понимали все. - Спасибо тебе, голубушка. Теперь моя судьба в твоих руках, спасительница моя.- Макар прижал смутившуюся девушку к сердцу, нежно погладил её волосы и поцеловал ещё раз. Неожиданно для самой себя, Полинка всхлипнула и прижалась к Макару. Притихла. - Вот это по-нашему! – Денис Иванович дружески приобнял их. - А я пошёл сон досматривать. Разбудили на самом интересном месте… - С ним согласились все. Сразу вряд ли уснул кто, но тишина больше не нарушалась до подъёма. Алексей некоторое время созерцал звёздное небо. Он пытался создать звёздный узор, мысленно соединяя или разъединяя звёзды по линиям, проложенным его фантазией. Сосредоточенная мысль звала к чему-то забытому и грустному. Кажущийся хаос звёзд, будоражил воображение. В нём чувствовался неуловимый, неосознанный, безгранично глубокий, непостижимый земным разумом ПОРЯДОК. Но чтобы понять это, его неукротимой мысли не хватало воображения. Интуитивно он чувствовал, что за гранью его понимания кроется настолько грандиозная мысле - вселенная, что овладей он ею, хотя бы чуть- чуть, он стал бы всесильным, способным на… А вот на что способным не хватало фантазии. Он вспомнил, что где-то вычитал или «поймал» в одной из телепередач, что человек Золотого века владел или имел не пять, как нынешный, а двенадцать чувств связи с внешним миром. И способности его были просто несоизмеримы с нашими. Настолько измельчал человек, сосредоточившись на эгоистическом благополучии себя любимого. Он силился проникнуть за грань своего разума, но его порыв растворялся в ничто. Огромное непонятное, кажущееся живым, НИЧТО. И он рухнул со звёздных высот в свой привычный и уютный мыслемир. Родившееся беспокойство медленно реализовалось в формы и штрихи. Как же он забыл спросить себя: « Где же ты, мой искромётный и верный друг - карандаш? И твой неразлучный сподвижник – блокнот?» Вздремнул он что ли? Или его сознанием на миг овладели звёзды, наполнив его душу жаждой желания творить, рисовать… Окунуться в тот, неведомый никому другому, мир творения рисунка. Им овладел этот порыв настолько, что, если бы в сей миг он что-то рисовал, то получилось бы это действительно достойное стать новым открытием своего таланта уже не рисовальщика, но художника. «Завтра, завтра, друзья мои, обязательно вернёмся в мир рисунка. Как же я мог забыть вас…» Успокаивая этими мыслями себя, Алексей заснул, пытаясь творить уже во сне.