Страница 64 из 69
В летнем кафе, по другую сторону фонтана, вместо газировки нам предложили «Фанты». И, достав из-за прозрачной дверцы холодильника сразу же запотевшие алюминиевые баночки, мы, не сговариваясь, покинули накалившийся брезентовый шатёр и вернулись на скамейку.
– А я люблю жару! – возвратился к прерванному разговору «дачник». – Старческим костям жар полезен. Я вот возвращаюсь с Юга, и выбрал теплоход, чтобы подольше побыть на солнце. Пока плывём, днём всё время нахожусь на верхней палубе.
«Так вот почему он так интересно одет!» – подумала я и, чтобы поддержать разговор, сказала:
– Так, значит, в Симбирске у вас остановка…
– Да. На целых шесть часов! Центр я уже осмотрел. У вас удивительный город – он словно застыл в оцепенении лет двадцать назад, и мне, старику, здесь особенно приятно. Но главное, у вас замечательная жара: воздух раскалённый и сухой, как в сауне. Он не обжигает, а прогревает насквозь, выгоняя из организма все хвори. Так славненько!
Я молчала, не разделяя его восторга.
– Другое дело – жар влажный, тяжёлый, затуманивающий мозг и заставляющий сердце работать с перебоями… Вам приходилось бывать в Петербурге, когда температура выше тридцати градусов, а влажность под сто процентов? В этой парилке, где нечем дышать!
– Нет. А разве в Питере бывает так жарко?
– Ну, вот – типичное восприятие нашего города: все знают о красоте белых ночей, но мало кто вспоминает о краткой, но страшно тяжёлой июльской жаре. Я коренной ленинградец, и не всегда удавалось в эти дни уехать из города. История, которую я хочу вам рассказать, произошла именно в июле. Вы верите в мистику? – неожиданно поинтересовался он.
– В мистику? Нет, пожалуй, – ответила я, мысленно удивившись, что старик задал вопрос, на который я пытаюсь ответить сама себе вот уже несколько месяцев.
– Вот и славненько! – повторил он свою излюбленную фразу. – Вашему материализму моя история не повредит. К тому же я и сам материалист. Да ещё и физик. Кстати, я не представился: Иван Иванович. А вы…
– Елана Игоревна, Лана.
– Так вот, Ланочка, я старый-старый физик. Пятьдесят лет занимался… впрочем, это вам вряд ли будет интересно. А работал я в НИИ радиоаппаратуры, что в Питере на Васильевском острове, недалеко от Смоленского кладбища. Вы наверняка бывали там, на могиле Ксении Петербуржской.
– Нет, я не хожу на кладбища.
– Вот и я не люблю! Да и ассоциации ненужные в последнее время возникают… Но это я отвлёкся! А история-то как раз и произошла на Смоленском кладбище. Как я уже сказал, в тот день стояла жуткая жара. За окном градусов тридцать пять, в нашей лаборатории – около того. Вентиляторы гоняли горячий воздух, лениво затекающий в помещение через все раскрытые настежь окна.
– Вы так об этом рассказываете, будто не любите жару.
– В то время я ещё не был её поклонником. А питерскую жару, отнимающую у человека все силы, я и до сих пор не люблю. Так вот, до обеда я измаялся настолько, что в перерыв, вместо того чтобы хлебать в столовой горячий борщ, отправился прогуляться под кладбищенскими деревьями. На это у меня было тридцать минут свободного времени. Выбрав самую тенистую аллею, я решил, что ровно пятнадцать минут буду идти вглубь кладбища, рассматривая надгробья слева от дороги, а вернусь по противоположной стороне. Так и сделал. Но когда время моей прогулки закончилось, я, неожиданно для себя, оказался не у входа, а в совершенно незнакомом месте.
– Как так? Вы же никуда не сворачивали?
– За это я ручаюсь: шёл только по прямой – и туда, и обратно.
– Мистика какая-то получается!
– Но мы же с вами в чудеса не верим! И я подошёл к этой ситуации с позиции физика, то есть как к задачке, которую необходимо решить. И секрет раскрыл быстро… Кстати, а что вы делали бы на моём месте?
– Я? Сначала, конечно же, испугалась бы. Но метаться в поисках выхода, наверно, не стала бы. Скорее, пошла бы по той же дороге в обратную сторону, решив, что где-то всё-таки пропустила поворот. И в этом не было бы ничего удивительного – ситуация для меня вполне обычная: я постоянно то уезжаю не в ту сторону, то пропускаю нужную остановку.
Старичок понимающе хмыкнул, но ничего не сказал.
– К тому же, вы говорите, день был жарким – значит, внимание ослаблено. Да и без этого, как считают учёные, человек в среднем каждые девяносто минут впадает в транс, и происходящее с ним в это время просто не помнит. В общем, я пошла бы назад в поисках пропущенного поворота.
– Вы очень близки к истине. Я действительно пропустил – только не поворот, а развилку, вернее, место слияния двух аллей в одну. Смотрите, как это выглядело.
Он вытащил из кармана ручку и, не снимая колпачка, прямо на земле начертил что-то вроде перевернутой заглавной латинской буквы Y.
– Я шёл по левой стороне левой же аллеи, рассматривая памятники. И место схождения её с другой аллеей, конечно же, не заметил, так как оно было справа от меня. На обратном пути я шёл, глядя на надгробья, по противоположной стороне, которая снова была у меня слева. А развилка опять оказалась справа и осталась мной не замечена.