Страница 123 из 134
- Проснись, маленький медведь, - прошептал Карат, склоняясь над крохой и касаясь кончиками своих окровавленных пальцев ротика малыша, оставляя следы крови на его белом личике.
Моя голова разрывалась от внутренних криков, которые не могли вырваться наружу, пока я смотрела во все глаза на малыша, не слыша ничего, но отчетливо видя, как из его ротика вышел белесый, невесомый пар и все застыли, вытянувшись так напряженно, что казалось, будто в комнате сейчас раздастся звон!
Ровно три судорожных удара сделало мое разрывающееся сердце, когда малыш вдруг пошевелился под слоем снега, его мордашка сморщилась, и он издал пронзительный и сильный звук, похожий не на плач, а скорее на какую-то удивительную смесь воя и рычания, словно не просил о помощи, а предупреждал не приближаться к нему.
Словно что-то взорвалось в воздухе, опускаясь на плечи каждого неземным покоем, оглушительной радостью, восторгом и благословением наших великих предков, когда вслед за крохой зарычал Карат, а потом Гром и все-все-все наши Берсерки, отчего дом в буквальном смысле содрогнулся, а лес затих на много километров вокруг!
Наши смелые, добрые и совершенно невероятные мужчины-медведи выли и рычали, вкладывая в этот звук все свои чувства и приветствуя нового маленького Бера в большой и такой удивительной семье, которую больше нельзя было найти во всем мире!
Это был гимн новой жизни, полный силы любви и восторга!
Эта была песня жизни новорожденного зверя, который с первых минут жизни показал свою смелость и стойкость перед трудностями, борясь за свою жизнь!
Мы не могли выть с девочками, но рыдали от всей души, повиснув друг на друге, и больше не сдерживая своих эмоций, чтобы со слезами и криками вышел весь наш прошлый страх и паника, оставляя в душе только оглушительную радость и огромное счастье за тех, кого так любили!
Через вой и рыдания мы смеялись, потому что этот звук услышали даже на землях Гризли и Берсерки дальних земель взвыли в ответ, приветствуя первого сына великого и справедливого Короля Кадьяков, как и поддержали Беры, живущие в ближней деревне.
И даже волки, которые завыли в снегах, словно понимали, что происходит и приветствовали новую жизнь своим серым клыкастым кланом!
Вытирая слезы, опустошенные, но счастливые, мы так и сидели на полу, когда к нам повалился сначала хохочущий Янтарь, вытирая слезы, а вслед за ним даже Лютый и Нефрит с Ладой, как штабеля у кровати Мии, чтобы с широкими улыбками, обнимаясь, словно муравьи в муравейнике, где было тесно, но уютно и тепло, наблюдать, как Гром протянул Карату небольшой сверток шерсти, пробасив приглушенно:
- Вот, возьми. Мой отец говорил, что в давние времена, когда рождался маленький зверь, сразу после рождения его заворачивали в мех медведя, чтобы получить благословение самого Праотца…
Впервые за то время, что я знала Карата его глаза стали теплыми и совершенно необыкновенными, словно темный мрачный лес осветился робким светом луны, когда мужчина кивнул, взял в одну руку шкуру, принимая великий дар, и проговорил при этом на удивление мягко и почтительно:
- Твой отец был великим воином и мудрым правителем. Ты достойный продолжатель своего отца, Гром. С тобой род Бурых в надежных руках.
Наш молчаливый, хмурый и скупой на эмоции правитель просто кивнул головой в ответ, отводя глаза, и все еще испытывая огромную боль и тоску при воспоминании о своем погибшем отце, зато я улыбалась во все тридцать два зуба довольная, словно только что похвалили меня, и гордая тем, что Гром удостоился похвалы самого Карата!
Гром конечно еще не знал, какая это огромная редкость и честь, зато я чувствовала, что у меня словно выросли крылья, даже если была выжата смерчем эмоций, как долька лимона в руке моего вечно голодного Янтаря, распластавшись на нем и с особым трепетом наблюдая, как Карат завернул кроху в мех, поворачиваясь к Северу.
Наш благородный и чертовски красивый Король рода Кадьяков кажется все еще не мог поверить в то, что самое страшное осталось позади, и его маленькая кровиночка показала всему миру, что Кадьяки так просто не сдаются – бледный, словно совершенно бескровный, взъерошенный и дрожащий всем телом, наш могучий воин не мог подняться на ноги, чтобы заглянуть в крошечное личико карапуза.
И снова все замерли, затаив дыхание в полном восторге и каком-то благоговейном трепете глядя на то, как Карат с мягкой улыбкой и теплым взглядом опустился на колени перед Севером, протягивая ему малыша, который кряхтел в мехе, прислушивался и принюхивался к новому для него миру, что заиграл совершенно новыми красками и ароматами теперь, когда он больше не был в безопасном и уютном пузике своей маленькой отважной мамы.
Север был не просто растерян!
Он был напрочь сметён новыми чувствами при виде своего малыша – плода огромной любви, терпения и безграничной заботы, который сейчас мог взять в свои дрожащие руки и с недоуменной улыбкой заглядывая в любопытную мордашку, но глядя своими совершенно невероятными синими глазами с таким восторгом и гордостью, что я снова разрыдалась, повалившись на Янтаря и слыша за собой, что Лада тоже не сдержала эмоций.
То, с каким трепетом этот огромный смелый воин держал своего кроху в руках, было таким милым, что о суровости и язвительности позабыл даже вечная сосулька Лютый, который сгреб в свои ручища Злату, выдохнув протяжно и блаженно, словно груз всей земли только что упал с его широченных плеч.