Страница 74 из 78
- Доспехи… — поморщившись от неприятного открытия, я кинулась на дальнейшие поиски. Если учитель облачился в доспехи, значит дело серьёзное. А если скрыл этот факт от меня, значит вообще всё плохо!
А дальше начался мой личный ад. Следы петляли, терялись, двоились, и я никак не могла найти нужное направление, всё больше путаясь в своих ощущениях. Я словно попала в лабиринт из которого не было выхода…. В итоге, я плюнула на следы, начав методично прочёсывать лес, присматриваясь к окружению. И к вечеру мне повезло наткнуться на обломок дерева: треть огромной сосны вместе с поломанной кроной свисала с деревьев так, словно упала с неба. Прикинув с какой стороны это могло произойти, и откуда я пришла, двинулась на поиски дальше. Если здесь есть что-то такое ненормальное, причиной этого, скорей всего, стал учитель — больше не было никого, кто бы мог такое устроить!
Число кусков и обломков деревьев быстро выросло, превратившись в настоящие завалы и даже бурелом. Но зато, пробравшись через него с помощью смекалки и такой-то матери, я нашла что искала — вражеский лагерь. Почему вражеский? Потому что большой! А раз большой, да ещё и вдали от торговых маршрутов, то это организованный вооружённый отряд. И, судя по оставленным следам, серьёзно оснащённый, пусть и поредевший. Более двух десятков сожжённых трупов людей было тому свидетельством — черепа посчитать мне вполне удалось, даже не разрывая пепелище. Также хватало трупов коней и рапторов, смердящих теперь на всю округу — их сжигать даже не потрудились.
Удалось найти и следы отступивших выживших, пройдя по которым, я наконец-то нашла учителя! Посреди перепаханного круга диаметром в сотню метров лежал его Дремор, одетый в полную кольчужную броню, не подававший никаких признаков жизни. А рядом, одетый в сверкающие бронзовые латы, лежал и сам Дигвер. И если раптор признаков жизни не подавал — я не слышала ни его дыхания, ни биения сердца, то старик всё ещё был жив, пусть и выглядел словно сильно постаревший и похудевший узник Освенцима.
- Сейчас-сейчас! — я судорожно разорвала свою котомку, безуспешно пытаясь развязать тесёмки, после чего на землю посыпалось всё его содержимое, — Ты потерпи, дедушка, я сейчас… сейчас…!
Опомнилась не сразу, но поняла, что не с того начала и тотчас сорвала с Велеса уже малый бурдюк.
Я плохо представляла, что с ним, но налицо было полное истощение организма. Запах мочи и кала говорили о том, что тело его старательно пытается избавиться от недуга, перерабатывая буквально все свои резервы, и старательно выводит отходы своей работы, а значит сперва нужно дать самое необходимое. В первую очередь воду, и легко усваиваемую энергию! Сколько он уже здесь лежит? День? Два?
Прислонив флягу к высохшим губам учителя, я начала поливать их настойкой мёда и зверобоя. Зверобой улучшал отток желчи, улучшал желудочную секрецию, снимал спазмы кишечника и мелких кровеносных сосудов, способствовал нормализации внутриклеточных реакций, и всё это в простом, земном виде — здесь же все эти эффекты работали куда сильнее, укрепляя работу всего организма. Потому и настойку эту я имела с собой постоянно! А добавленный в неё мёд делал этот эффект комплексным — ведь мёд очень калорийный продукт. Фактически это был мой личный энергетик, способный дать организму быстрые калории и ускорить обмен веществ на пару с пищеварением.
Сперва учитель едва шевелил губами, но чем больше в его рот попадало живительной влаги, тем энергичнее он действовал, пока, наконец, не присосался к горлышку бурдюка всерьёз. И лишь опустошив двухлитровую ёмкость, он перевёл дыхание, оживая буквально на моих глазах!
- О-ох… это ты, дочка. Ты всё же нашла меня…
- Как я могу ещё помочь? Что с тобой? Это яд? Тебя отравили?!
- Кх-х… кхе-кхе. Прокляли… на скорую смерть. Но раз не сдох пока, значит выдюжил — жить буду. Как Дремор? — мой учитель говорил полулёжа, с закрытыми глазами, всё ещё приходя в себя.
- Мёртв.
Несколько секунд Дигвер просто молчал, переваривая горькую весть.
- Жаль… прощай старый друг, — только сейчас Дигвер открыл глаза, взглянув на меня. И от взгляда его у меня волосы зашевелились буквально везде! Взгляд его был невидящим, пустым. — Собери с него всё полезное. Доспехи оставь — воина принято хоронить в доспехах! Свали несколько сушин и сложи поверх него костёр. Я хоть и не вижу почти ничего больше, но отблеск костра и жар пламени ощутить смогу …
- Смх…! — я сдержалась. Я не заплакала! Но, видят боги, я была готова глотку перегрызть зубами тому, кто это сделал.
- А ещё, помоги мне снять доспехи — не в силах я пока их носить. И ты уж прости, стыдно просить, но мне бы ещё подмыться… мерзко в собственной моче сидеть.
- Это хворь! Хворый за себя не отвечает — не стыдись, дедушка.
- Угу… Похороним моего друга, переночуем — и домой.