Из-под снега

Поговорив со скотиной, успокоившись и успокоив, Рыньи засел чинить старую сбрую. Шорничать он тоже умел, руки росли, откуда надо. Эх, может и в кузнецах с него когда-нибудь будет толк.

Дважды отвлекался, ходил проверить, как работают пятеро и один. На пятерых смотреть было тошно, на новичка — неожиданно приятно. Вроде, не спешил, не надсаживался, а дело спорилось. Можно подумать, трудится так всю жизнь. Хотя кто его знает, беспамятного? Где он раньше жил, что делал? Как забрался в тот сугроб, откуда мастер Лемба его откопал?

Дини и Насью прикатили с кухни тележку с ужином. Пока расставляли утварь в трапезной пещерке, Дини тараторила так, что в ушах звенело. Про странного чужака из сугроба она рассказала Рыньи ещё утром, а теперь делилась другими новостями, привезёнными кузнецом с ярмарки.

— Наш мастер — самый бесстрашный! Вернулся впереди обоза, один. А дикая стая, говорят, сожрала уже двух купцов.

— Да ну! — удивился Рыньи. — Зима только началась, снега мало, еды полно. Не время зверью жаться к жилью и тракту. Да и облава недавно была, кого не перебили, тех отогнали далеко.

— Вовсе не «ну»! — фыркнула Дини. — Лемба рассказал Тунье, та обсуждала с охотниками и старшими слугами. Мол, купцов ждали на ярмарке, да не дождались. Вопросили мудрого Латиру. Он послал зов, потом смотрел на огонь, на воду, на снег. Сказал, их нет в живых.

— А почему решили, что это стая?

— А кто? — расширила глаза Дини.

— В пурге заблудились, замёрзли. Или под лавину, или в полынью…

— Тогда как раз долго не было пурги. Помнишь, это те купцы, которые отдыхали у нас. До ярмарки с грузом — два-три дня. Отсюда выехали, туда не добрались.

Рыньи присвистнул:

— По набитому тракту, в тихую погоду? Два обоза?

— Так я о чём!

— И на тракте никто ничего не видел? Стая сожрала их вместе с санями, вместе с товаром?

— Лемба сказал, их могли взять на ночёвке, в стороне от тракта. Где-нибудь в береговых гротах, — вступила в разговор обычно молчаливая Насью. — Лемба и Тунья через несколько дней собирают большую облаву. Будут купцов искать, стаю гонять. И Вильяра с ними.

Рыньи поймал краем глаза какое-то движение в коридоре, обернулся.

— Му, ты чего припёрся? Хочешь сказать, вы всё закончили?

— Брюхо подвело, похлёбка стынет. До ужина никак не закончим, а после… Ты не бойся, Рыньи! Мы спать не ляжем, пока не перекидаем всё, — ухмыльнулся Му. Ухмылочка вышла поганая, но Рыньи в любом случае не собирался морить работников голодом.

— Хорошо, доделаете после ужина. Зови всех за стол.

***

На залихватский посвист Му все его дружки побросали уборочный инвентарь и куда-то побежали. Нимрин решил не отставать. Он слишком плохо знал лабиринт, именуемый домом кузнеца, чтобы ходить тут без провожатых. Где уже побывал, запомнил дорогу, но этого мало.

Очередная извилистая нора привела в умывальню. Вода несколькими струями била из стены в жёлоб на полу. Кому мало воды, в плошке нашлись куски мыльного корня, которые нужно было с усилием выкручивать и растирать в ладонях. Навык всплыл в памяти так же, как шнуровка обуви, Нимрин помянул Вильяру тихим незлым словом. Сок от корешков не давал пены, но грязь отъедал хорошо, оставалось только сполоснуть. Работники оттёрли руки, умыли лица, напились. Вода была чуть тёплой и солоноватой, пощипывала язык пузырьками газа. Вкусная.

Ещё один коридор наверх. Небольшая, по сравнению с загонами для шерстолапов, прямоугольная зала. Длинный стол посередине уже накрыт к ужину. Скромненько, по сравнению с первым угощением у кузнеца, но Нимрин проголодался так, что не до разносолов. По одной стороне стола уже сидели две девочки-подростка и Рыньи. Пятёрка громил плюхнулась напротив, тесным рядком. Места на длинных скамьях осталось ещё на двадцатерых, садись, куда хочешь. Рыньи заметил стоящего Нимрина, показал глазами место рядом с собой. А почему бы и нет?

Нимрин присел за стол последним, и девочки тут же поднялись. Сняли крышку с котла и стали большими поварёшками разливать похлёбку по глазурованным керамическим мискам. Быстро раздали порции, начиная с Рыньи и обойдя всех по кругу. Нимрин получил свою еду раньше пятёрки, что бы это ни значило. Возможно, ничего? Ужинать-то пока не начинал даже старший по статусу Рыньи. Нимрин принюхался к супчику: должно быть съедобно. В густом зеленоватом вареве плавал изрядный кусок мяса и мелко нарубленные травы. Есть это предлагалось большой деревянной ложкой, вприкуску с белым овощем, нарезанным пластинами, в отдельной миске посреди стола.

Раздав похлёбку всем поровну, девочки вернулись на свои места. Рыньи стукнул по опустевшему котлу, и не успело затихнуть эхо, как все дружно зашуровали ложками. Сочное мясо легко разделялось на волокна. Сомнительное на вид зелёное варево оказалось вкусным и сытным. Белый овощ смачно хрустел на зубах. Неплохо.

Трапеза началась первым блюдом, им же закончилась. Нимрин насытился, но не сказать, чтобы отяжелел. Соседи по столу откладывали ложки, довольно облизывались. Поражало полное безмолвие и то, как чинно вели себя все. Только когда последний закончил есть — последняя, младшая из девочек — только тогда Арайя обратился к Рыньи.

‍