Страница 51 из 90
Знаешь, я пытался соскочить. Однажды я тупо не пришёл на дело. Но меня всё равно притащили. Невидимые руки волокли меня за капюшон несколько сот метров прямо по снегу на глазах у изумлённых прохожих. Я вырывался, но голоса двух людей, хотя доподлинно мне не известно, люди ли это были, мне деликатно объяснили, что уговор дороже денег. Назвался груздём – полезай в кузов.
Уже на месте какие-то чёрные тени прочитали заклинание, при котором без всякого добровольного ритуала моя душа вылетела из тела, как шмоточница на распродажу. Правда, тогда же мне популярно истолковали, что, если бы я не был найден в течение сорока часов после невыполнения задания, моя связь с тёмными силами была бы разорвана навсегда. Но это нереально, как троечнику поступить в МГУ без блата. Поэтому это никогда не было ни для кого секретом.
За свои двадцать лет я уже дважды должен был умереть, да и сейчас каждый день, как последний, не знаешь, когда убьют. Вот вроде бы и всё рассказал. Если вспомню ещё что-нибудь, скажу. Да, и самое главное…
Дилер встал и вышел в другую комнату. Он вернулся через полминуты с чёртовой дюжиной белых роз и небольшой коробочкой, встал перед своей ошеломлённой девушкой на одно колено и произнёс: «Тамара, дорогая моя Тася, ты – это лучшее, что со мной случалось. Я рассказал тебе всё это только с одной целью, чтобы ты поняла, что я за человек на самом деле. Теперь, когда ты это знаешь, у меня к тебе только один вопрос. Ты выйдешь за меня замуж?».
Тамара плохо владела собой. Она чувствовала себя так, будто сутки не спала. Слишком много всего разом навалилось: и ключ, и книжки, и романтический вечер, и неожиданные признания, и предложение. Она хотела всё узнать о Дилере, но не то и не так. Помедлив несколько минут, она собралась с силами и еле слышно прошептала: «Да».
Потом они ещё долго сидели на ковре, прислонившись спиной к дивану. Тамара примерила кольцо, оно было шикарное и сидело как влитое.
– Слушай, Петь, теперь-то можно так тебя называть? – спросила она.
– Да, наверное…
– А то, что ты почти не спишь и постоянно работаешь, – это тоже оттуда?
– Да, конечно. У меня нечеловеческая работоспособность. Я и хотел бы поваляться, поспать, но не могу.
– А то, что к тебе заказчики в очереди стоят, и ректор на это глаза закрывает?
– Как я люблю умных женщин. Ещё в одиннадцатом классе я загадал желание зарабатывать деньги, пока я учусь, с применением своих способностей, но так, чтобы те, кто считает себя главными, мне не мешали. Думаешь, ни ректор, ни проректор, ни декан, ни завкаф не знают про мой бизнес? Конечно, знают, но смотрят сквозь пальцы.
Знаешь, Тась, мне страшно. Мне на самом деле страшно. Ничего «моего» во мне не осталось. А что было? Я вспоминаю-вспоминаю. Каким я был, что я делал, что чувствовал? И не могу вспомнить. А жениться на тебе, не сообщая всего этого, было бы неправильно. Какой бы ни была моя жизнь, но остаток её я хотел бы провести с тобой.
– Ну, Петь! А коробочка была спрятана в той комнате?
– Да. Лучше бы ты её нашла.
– Наверное. Да, а те книжки, может, всё-таки выбросим? Зачем они тебе нужны?
–Ну, мне же интересна история вопроса, я должен знать, с чем я связался, в конце концов. Я их лучше в сарай отнесу. Да, ответь мне на вопрос, почему название книги Джона Фаулза перевели тремя разными способами, – «Женщина французского лейтенанта», «Любовница его же» и «Подруга», а?
– Не знаю, – растерялась Тамара.