Страница 49 из 90
– Нет, – отпечатал Дилер, – я считаю, что все люди индивидуальны. Он оказался в таком положении, ты будешь – и ты так поступишь. Чёрта с два! Всё зависит от конкретного человека. Индивид не может быть хорошим и стать вдруг плохим.
Значит, была во мне червоточинка. Я изначально был с гнильцой. «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку каждый выбирает для себя»[41].
Каждый человек – мозаика, состоящая из разных кусочков: любви, ненависти, страха, злобы, доброты, великодушия. Чего-то больше, чего-то меньше. И какая грань «выстрелит» – неизвестно. Если человек сможет перебороть себя и «сжать» свой страх, например, а великодушие увеличить, то он сможет пойти по иному пути,– это я очень хорошо понял, но позже.
– Нет, ну зря ты так себя накручиваешь, – пыталась урезонить его Тамара.
– На самом деле я чудовище. Те парни гораздо лучше меня. Они не сделали того, что сделал я.
– Но они же доводили до этого!
– Никто не может нас заставить делать или не делать. Это я был слаб, мне было нужно всё и сразу, я мечтал получить то, что мне не дано. На самом деле я хотел просто жить и радоваться, как другие дети, спокойно учиться, без постоянного ожидания нападения, без истерик и агрессии, которая пёрла из меня как из рога изобилия. Но какой ценой. Я не знал, что делать, поэтому допустил самое худшее. В тот день моего рождения я подписал себе смертный приговор.
Дилер замолчал. Тамара допила своё вино, неожиданно обнаружила, что бутылка опустела, и, бросив в стакан три куска льда, подлила себе немного виски. Несколько минут никто не нарушал тишины.
– Так можно до ночи сидеть, – прервал общее молчание Дилер, – я быстрее дорасскажу, раз уж начал, ладно? На другой день все действительно ничего не помнили. Я худо-бедно доучился до июня. Даже закончил год без троек. Довольно успешно сдал два экзамена – по алгебре и физике. К шагреневой коже я пока даже не притрагивался. Меня грела уже сама мысль, что всё можно изменить. Появилась надежда. Та самая, последняя оставшаяся в ящике Пандоры.
В июне, когда небо голубое-голубое, когда солнце светит и птицы поют, когда так и тянет купаться, хотя три грозы ещё не отгремели, я и решил начать новую жизнь. Сначала я загадал иметь друга. Так в моей жизни появился Серёга. Он, конечно, многое для меня сделал.
Я прочитал объявление о том, что в ДК Железнодорожников организуется шахматный клуб для школьников. Там мы и познакомились. Я неплохо умел переставлять фигуры и делать вилки. Серёга это оценил. Мы подружились ещё с двумя девчонками: одна была реальная шахматистка, а другая посещала занятия просто от нечего делать. С ними мы ходили купаться, загорать. В общем, обычная жизнь. Тогда же я загадал, чтобы у меня всегда были деньги. Помнишь рассказ Лескова «Неразменный рубль»?
Тамара кивнула.
– Тогда пересказывать не буду. Я его получил. Но с тех времён деньги сильно обесценились – на рубль ничего не купишь. Поэтому моим рублём была тысячная купюра. Я доставал зелёную бумажку с изображением Ярославля, тратил её, а на следующее утро она снова оказывалась у меня в левом кармане. Она и сейчас там.
Я загадал хорошее зрение – я его получил. Стопроцентное. Хотя сейчас думаю, что можно было дождаться восемнадцатилетия и сделать лазерную коррекцию без всяких там шагреневых кож.
– А твои знакомые и, главное, мама не удивились тому, что ты вдруг перестал носить очки? – вклинилась Тамара.
– Нет. Уже тогда я носил контактные линзы. С десяти лет. Мне врач прописал, чтобы остановить прогрессирующую семимильными шагами близорукость. Все продолжали думать, что я продолжаю их носить.
– А-а-а, – отозвалась Тамара.
Ещё я загадал быть высоким красавчиком. Рост мой за лето действительно увеличился и к одиннадцатому классу достиг нынешнего. Я стал более крепкий, мускулистый. Хотя мы с Серёгой тогда ещё и на тренажёрах занимались. И по утрам бегали. В то лето я ещё загорел, а раньше был бледный как смерть. А лицо моё особо и не изменилось. Я только сменил причёску. И в глазах появились искорки уверенности в собственном превосходстве. Я стал выглядеть немного старше своих лет, прикупил новой одежды. Маме так и сказал, что это подарок дедушки. Она не возражала.
Ближе к сентябрю, к девятому классу, я ещё загадал всем нравиться. Я захотел стать тем самым червонцем. Именно поэтому я тебе и нравлюсь. Прости.
– Во-первых, ты сам по себе красавчик. И умница. А во-вторых, я тебя люблю. И никто меня не переубедит. Нравиться – это одно, а любить человека невозможно заставить.
– Может быть, – заметил Дилер. – Однажды мама отругала меня за то, что я небрежно вымыл посуду. Тогда я загадал делать всё, к чему я прикасаюсь, чётко, быстро и правильно. Поэтому я отлично готовлю, мастерски вожу и машину, и мотоцикл, виртуозно играю на гитаре, метко стреляю из всего, печатаю с гиперскоростью. Список можно продолжать бесконечно. Генеральная уборка всей квартиры занимает у меня не больше получаса.