Страница 99 из 129
Вещи ее мамы всегда были неприкосновенны. Однажды, когда уже прошло много времени с момента того несчастного случая, Полина решила разобрать мамин шкаф. Она хотела привести в порядок ее наряды, бижутерию и другие женские штучки. В гардеробной она натолкнулась на полку с альбомами, задвинутыми в дальний угол, за платья, и решила просмотреть их. Ее внимание привлек один из альбомов в старой, ничем не примечательно обложке, перемотанный синей выцветшей веревкой.
Торопиться ей было некуда, и она, удобно устроившись на кровати в спальне, развязала веревку. Альбом неловко наклонился, и на пол посыпались черно-белые фотографии.
То, что она там увидела, повергло ее в шок. Это были бессчетные изображения ее отца в обществе других женщин. Простые прогулки, бесстыдные позы. На каждой фотографии, на обороте стояла дата. Иногда имя женщин.
«Гербарий измен» — пронеслось в голове у Полины.
Это было ужасно, мерзко отвратительно. Девушка неподвижно застыла на месте, боясь пошевелиться. Ей казалось, что вот- вот может зайти ее отец, который был дома. Что он скажет, увидев весь этот стыд, это безобразие? Она кинулась на пол собирать фотографии. Она старалась не смотреть на эти лица, ее душили рыдания, сердце бешено колотилось. Так вот, отчего ее мать была постоянно в депрессии, на грани психического заболевания. Вот, что с ней случилось. Человек, живущий с ней в одном доме, это дьявол. Это он довел ее маму до безумия. И за это он заслуживает казни.
Среди фотографий было письмо.
Дорогая, Ида Васильевна!
Хочу занять пять минут вашего драгоценного времени. Позвольте представиться, я любимая женщина вашего «пока еще» мужа. Я пишу «пока еще», потому что для нас перспектива пожениться уже давно решенный вопрос. Думаю, вам будет интересно узнать, что я и Валерий уже давно живем вместе и расставание с Вами, это всего лишь маленькая формальность, как для него, так и для меня. (И, к слову сказать, это полностью его инициатива.) Лучшим подтверждением нашего совместного счастья служит моя маленькая дочурка, которую я назвала, как мать Валерия, Софьей. Она очень хорошенькая, а глаза — папины. Пожалуй, вам будет интересно увидеть сестру вашей дочери, а потому фотографию я тоже прикладываю. Думаю, вас тронут милые трогательные глаза малышки.
Я, конечно, прекрасно понимаю, что ваш супруг за те годы, что вы прожили с ним, стал вам родным человеком. И вы, наверное, не захотите добровольно отпустить его в объятия другой женщины, а потому я готова сделать в вашу сторону очень великодушный жест. Я уверена, что вы его оцените и ваша дочка тоже. Дочка, конечно, поймет не сразу, а лишь когда вырастет.
Я вам, дорогая моя, Ида Васильевна предлагаю беспроигрышный вариант. Вы можете избежать бракоразводного процесса, скандалов в прессе и тому подобных неприятных событий. Для этого вам нужно совсем немного. Я хочу весьма скромную сумму, по крайней мере, несопоставимую с теми преимуществами, которые я могу получить, если пущу в ход все свои женские чары и дойду до алтаря с вашим нежно любимым мужем. Всего пятьсот тысяч долларов смогут сохранить вашу семью и оставить вашего ребенка подле папы. Ну что, оцениваете ли вы ваш домашний очаг в эту небольшую сумму.
Ко всему вышесказанному смею добавить, что, не выплатив данную сумму мне в течение пяти дней, вы не решите этого щекотливого вопроса, а даже усугубите свою проблему. Потому что все прикладываемые к этому письму фотографии отправятся в прессу и будут опубликованы с моими откровенными рассказами о внебрачной жизни вашего супруга. Полученное от этого удовлетворение и станет для меня моральной компенсацией за неполученные деньги.
Милая Идочка! (Думаю, что имею моральное право Вас так называть). Я даю вам на размышление три дня. По истечении этого срока я жду от вас ответ о ваших дальнейших действиях. Мои последующие поступки, вы, используя свой природный ум и сообразительность, конечно, сможете просчитать.
С искренним уважением, Нэлли Дмитриевна. Ответ прошу направить на адрес, указанный на конверте.
Последние строки Полина с трудом могла прочитать. Слезы застилали ей глаза. Она смутно помнила тот скандал из детства. Мать не стала давать никаких денег. Да их у нее и не было никогда, тем более такой суммы. Все деньги в семье всегда контролировал Валерий. А он был в гневе. Он рвал и метал. Он был зол на свою любовницу, которую к тому же и искренне любил. Это было подло, ужасно.
Фотографии, присланные с этим письмом, попали в газеты. Все узнали, что у Валерия есть вторая семья. После этого случая Ида стала пить. Она и раньше выпивала, догадываясь об интрижках своего мужа, а теперь стала пить горько, до беспамятства. Она стала путать реальность и вымысел. Для нее стерлась граница правды и лжи, эфемерного алкогольного мира и реальности.
Полина долго не могла прийти в себя. Она снова и снова перечитывала это письмо. Она снова и снова просматривала эти фотографии. Внезапно ее пронзила мысль. У нее есть родная сестра. Да отец мерзавец, ему нет прощения, он предал семью с шлюхой. Но эта маленькая девочка с фотографии. У нее такие трогательные голубые глаза. В этой девочке она увидела себя. Они обе не виноваты в грехах ее отца. И это, может быть, единственный родной человек для нее на всем белом свете. Эта мысль ее часто посещала, пока она занималась карьерой. Иногда даже грела ее. В трудные моменты она представляла, что есть на свете человек, который поймет ее и поддержит в трудную минуту.