Страница 46 из 129
Нотариус пристально посмотрела на девушку:
«Как она похожа на своего родителя. Думает, что все в этом мире можно купить за деньги».
— Я давно работаю с вашим отцом, такой длительный промежуток времени общения с ним позволил мне изучить его, как человека, думаю, он не был бы против того, чтобы вы знали его последнюю волю. Разумеется, вскрывать конверт я права не имею, но, — она поднялась со стула и подошла к большому стеллажу. — Кажется, у меня остались черновики. Это же было на днях, — Полина в нетерпении ерзала на месте.
«Он что приезжал сюда на днях менять завещание?» — изумилась девушка.
— Одну минуту. Я не буду голословной. Завещание я Вам прочитаю.
Две пятитысячные бумажки перекочевали в выдвижной ящик стола. Нотариус принялась перебирать бумаги на одной из полок.
— Вот, так и знала, что мне это пригодится. Я, Карпин Валерий Геннадьевич, делаю следующие распоряжения, так тут лирика, это опустим. — Ирина Михайловна прищурилась, разглядывая текст.…
Полина вздохнула в нетерпении:
— Изменить завещание, составленное мною ранее, зарегистрированное нотариусом, так и основное. Так вводную часть опустим. Вот, самое главное, — нотариус продолжила чтение, — все мое имущество, какое ко дню моей смерти окажется мне принадлежащим, в чем бы оно ни заключалось и, где бы оно, не находилось, я завещаю своим дочерям Карпиной Полине Валерьевне и Жемчужниковой Софье Валерьевне.
«Ничего страшного не произойдет, если она пока не узнает правду. Валерий щедро отблагодарил меня за эту ложь», — думала Ирина Михайловна.
***
Полина вышла взбешенная.
Костя ждал ее около автомобиля, провожая взглядом дефилирующих вдоль дороги красоток.
— Ну что у тебя? — спросил он свою девушку.
— В очередной раз удостоверилась, каким козлом был мой отец!
— Что, старик не оставил тебе ни копейки? — бодро спросил Шмеер. — Не удивлюсь, если он раздал все каким-нибудь благотворительным организациям.
— Нет, до этого он не дошел.
— Но не мог же он на тот свет утащить «Централ Сити Тауэр» и свой алюминиевый завод!
— Оказывается, этот гад, успел написать завещание.
— Надеюсь, он оставил все единственной, горячо любимой дочери.
— Нет, я не знаю, что там, завещания я не видела. Нотариус намекнула, что он мог любому завещать.
— Не бойся, кому еще он мог все оставить?
— Ты же знаешь, я у него не, «горячо любимая». У него есть еще дочь. Он решил половину оставить ей. Черт возьми, он и мертвецом умудрился испортить мне жизнь.
Костя сел в автомобиль.
— Получается, он оставил половину твоей сестре?
— Не родной.
— И сколько у тебя таких братьев и сестер?
— Понимаешь. Я же тебе рассказывала, что он был еще тот потаскун. Но было две особенно крупные скандальные ситуации, когда мать ловила его на изменах. Конечно, она ловила его чаще, но случаи, когда девушки забеременели, и он чуть ли не сбежал из семьи, были эксклюзивом. Во втором случае, кажется, девушка сделала аборт. Значит это та девка, танцовщица из Екатеринбурга, это ее дочь. Та, которую он упомянул в завещании.
— Ты ее видела хоть раз?
— Видела ли я? Да это же жена того типа, который помогал тебе собирать компромат на разных политиков.
— Софья? Да она же, как и ее муж, занималась этим гнусным бизнесом.
— Да. Не сомневаюсь, что она представит документы, подтверждающие родство с моим папашей.
***
Конечно, Котя, хорошо знал Сергея Жемчужникова. Лучшего специалиста в области провокаций, скандальных видеосъемок и выволакиванию на белый свет чужого грязного нижнего белья было не сыскать.
Это было дело его рук — знаменитая история с генеральным прокурором России, когда был снят документальный фильм «Трое на простынях». Там «человек, похожий на генерального прокурора», — эта формулировка, повторялась в те дни многими изданиями, — занимается сексом с двумя девушками, охарактеризованными во многих средствах массовой информации, как проститутки. Сергей часто помогал Косте вести нечистую игру против политических противников.
— Сейчас, Костя, конечно, понял, о ком шла речь.
— Ты поддерживаешь отношения с сестрой?
— Она меня на дух не переносила, а я — ее. Однажды уж оттаскала её за космы.
— Придется поделиться с ней половиной имущества, — вздохнул Костя.
— Это в лучшем случае, а если старикан оставил все ей? Не забывай, настоящего завещания я не видела, оно закрыто. Придется ждать пятнадцать дней, до следующего четверга. Не хотелось бы. Она вообще не имеет к нам отношения. Это мне приходилось всю жизнь терпеть этого изверга. Пока она там, в Екатеринбурге цвела и пахла.