Чужая

Эти несколько дней жизни у Дозора, до прихода новой смены воинов, были одними из лучших в моей жизни. Отложив тревоги о будущем, я наслаждалась яркими и многообразными ощущениями души и тела. Любовь и забота Эдмунизэля, радость и активность детей, необычное снисходительное добродушие эльфов, пришедшее на смену их настороженного раздражения, красота окружающей природы, полный магический резерв согревающий сердце – все это, давало ощущение счастья.

Орчата обожали рыбалку с Кроки. Когда он выбрасывал зажатую в пасти рыбу на берег, они с азартными криками подбегали и падали на нее животами, чтобы она не убежала обратно в воду. Эдмунизэль, вырезал из стебля духовые трубки, научив орчат плеваться шипами растений. И дети с азартом охотились на лягушек, скармливая их потом Кроки. Заодно, на рыбах и лягушках я научила их считать. Эдмунизэль объяснил мне, что у орков двенадцатеричная система счисления и ее происхождение связано со счетом на пальцах. Мы, посоветовавшись, решили, что будем  учить детей  по десятичной системе, как принято у эльфов и гномов, поэтому считать на пальцах для них нежелательно.

Я учила их эльфийским словам, с грустью вспоминая Каа и сожалея, что сейчас у меня нет такого чудесного помощника. Исподволь готовила детей к переселению в Асмерон. Зная, как это для них будет нелегко после жизни без всяких условностей, я соблазняла их рассказами об удобной постели и красивой одежде, садах, в которых растут вкусные фрукты и ягоды, повозках, на которых можно покататься.

Когда я категорично заявила, что деткам надо дать имена, без этого не только неудобно общаться, но и, вроде как, они лишены индивидуальности, Эдмунизэль согласился, но сказал, что это должна сделать я сама. Орк с эльфийским именем это как-то нелепо, значит, имена не должны быть эльфийскими. Но и орочий принцип, когда имя-прозвище, как клеймо на всю жизнь, мне не нравился. В итоге, мальчика я назвала – Петрос, его сестру – Лирин, а вторую девочку – Надин.

Под руководством Эдмунизэля я, упражняясь в магии, научилась чувствовать объем своего резерва, а еще стала видеть ауру окружающих. Она оказалась похожей на свечение вокруг тела и имела различные цвета и оттенки. Одно оставалось без изменений, что всех очень удивляло – моя собственная аура не менялась, и все еще была как у ребенка. Не имея определенных цветов, она вся сияла равномерным светом, и определить по ней мои способности было нельзя.

Ну и, конечно, пользуясь каждой возможностью, мы с Эдмунизэлем стремились к близости. Прикоснуться, обнять, поцеловать, погладить и уединиться, всегда, когда это возможно. Хоть мы старались делать это незаметно для окружающих, иногда я краснела, заметив чужой взгляд в неподходящий момент.

Однажды, случайно услышала такой разговор Эдмунизэля с дозорными:

– Эдмунизэль, ты любой женщине можешь доставить такое удовольствие? – спросил с завистью в голосе один из них.

– Нет, парни, я ничем, в этом плане, не отличаюсь от вас. Просто, мне сказочно повезло, что я встретил женщину, единственно бесконечно желанную, а она оказалась невероятно чуткой и потрясающе отзывчивой.

За эти десять дней, заметно улучшилось ко мне отношение дозорных. То ли они оценили, какую важную  информацию я им добыла с риском для жизни, то ли, видя меня каждый день, оценили отсутствие капризов, позитивное отношение к жизни и окружающим, то ли наблюдая, как трепетно ко мне относится Эдмунизэль, для них являющийся безусловным авторитетом. А может, все вместе. В итоге, я чувствовала их внимание, заботу, а иногда и восхищение. Да и к орчатам они стали относиться по-другому, вместо брезгливости появился снисходительный интерес.

Смена дозора пришла утром и пришедшие эльфы застыли недоуменной, шокированной скульптурной группой от увиденного.

На ветке дерева, обвив ее хвостами, висели вниз головами три орченка, дразня бегающего под деревом и сердито фыркающего Кроки, который считал, что детеныши должны быть на земле, а не висеть в воздухе. А свободные в это время дозорные весело смеются, наблюдая это забавное зрелище. Что именно поразило новых дозорных  больше – орочьи дети или благодушно смеющиеся над ними эльфы, не берусь судить. Эдмунизэль не дал им окаменеть навсегда. Поздоровавшись, он потребовал от них отчета о проделанном пути и рассказа о новостях в Асмероне.

Убедившись, что значимых новостей, как всегда, нет, Эдмунизэль позвал воинов поесть, отдохнуть после долгой дороги, и послушать историю наших приключений у гномов и орков. О двух месяцах пребывания у гномов они слушали, затаив дыхание, с большим интересом. Но четыре дня проведенные у орков произвели на них ошеломляющее впечатление. Мы с Эдмунизэлем мысленно посмеивались, уже не в первый раз видя такую реакцию. Да, после этого рассказа им  есть над чем подумать  -  вымирать или пересмотреть свои позиции на расовую чистоту?

Обычно, дозор сменяется в один день, одни пришли – другие ушли, но сегодня так не получилось. Слишком засиделись за рассказом, а идти в ночь не разумно. Поэтому ночевали двойным составом, пришедшие – на земле, в спальных мешках, недалеко от нашего шалаша.

Утром, поев, собрались, простились и двинулись в путь. Воины в полном боевом вооружении. На поясе короткий меч в ножнах, за спиной лук, лямками крест-накрест на плечах с одной стороны сумка с личными вещами, с другой колчан со стрелами. У нас с Эдмунизэлем нет ни вещей, ни оружия, но на мне боевой костюм, на Эдмунизэле кожаный доспех, не обнаруженный орками под его рубашкой. Кто-то предложил поделиться своим оружием, но Эдмунизэль отказался, заверив, что ему достаточно духовой трубки, которую он себе сам вырезал, а иглы к ней сделал из больших шипов растений, позаимствовав у дозорных только яд к ним.