Чужая

Утром, после укороченной по времени тренировки, душа и завтрака, я бежала к Учителю, так здесь принято обращаться в случае личного ученичества. До самого вечера я с ним не расставалась, даже во время перерыва на сиесту.

 Мне очень повезло. Пионарэль оказался отличным мужиком и прекрасным Учителем. Красивый, веселый, внимательный, терпеливый, доброжелательный, он искренне стремился научить меня всему, что знал и умел сам. Он обладал Целительским и Ментальным Даром. С ним было психологически комфортно, а наблюдать за его работой и слушать объяснения безумно интересно.

Сам он тоже проявлял активную заинтересованность к моим знаниям, стремясь узнать что-то новое для себя и полезное для своего народа, это и была моя личная плата за обучение. Он восхищался, как много умеют в моем мире без магии, а я, как много умеют в их мире с помощью магии.

Мы отлично ладили и хорошо понимали друг друга.  В общем, о таком Учителе можно только мечтать. Да, вот с таким мужчиной, можно было бы строить отношения на паритетной основе. Он не прогибался, но и не подавлял. И, пожалуй, он единственный, кто понимал всю трагичность моего положения и проявлял искреннее сочувствие, совершенно не заморачиваясь по поводу моей необычной, чужой внешности.

 Вскоре выяснилось, что они с Эдмунизэлем близкие друзья, и тот часто заходит вечером к  Пионарэлю «на бокал вина», куда приглашалась и я. А, после этих посиделок, Эдмунизэль брал меня за руку и отводил домой.

 Один день в декаду Пионарэль посвещал изучению зелий и эликсиров. В этот день на занятие приходила Миланиэль, которая не имела  Целительского Дара, но Природный Дар позволял ей активно интересоваться изготовлением зелий и эликсиров. Это еще больше укрепило нашу с ней дружбу.

В процессе обмена знаниями и опытом обнаружилось, что у нас идентичные внутренние органы, только в зеркальном отражении – сердце справа, печень слева и так далее. В моем мире очень редко встречается такое же расположение внутренних органов и называется – транспозиция. На удивление, физиология эльфов оказалась очень похожей на человеческую, только гораздо более совершеннее. Особенно в том, что касается иммунитета, регенерации и приспособляемости к окружающим условиям. Поэтому у эльфов нет инфекционных заболеваний, быстро заживают раны, они легко переносят жару и холод, снижена болевая чувствительность.

Через некоторое время мы оба убедились в том, что знаний у меня больше, а реально помочь больному  возможности Пионарэля несравненно выше. Кто б сомневался, достаточно вспомнить рану Адаминэля. Магия – потрясающее волшебство!

– Учитель, иногда я слышу слово лекарь, иногда целитель, есть разница?

– Конечно. Вот ты  –  Лекарь, ты лечишь, не используя магию, а я  –  Целитель, я исцеляю с помощью магии.

Однажды, за помощью к Пионарэлю, на носилках, принесли эльфа, которому дикий зверь, в лесу,  распорол бок. Рана была глубокая, видны ребра, край печени и кишечник, к счастью не поврежденные.

– Лечи, как умеешь, – сказал Учитель.

Ну что же, придется шить рану, хоть и примитивный способ, давно ушедший в прошлое в моем мире, но я умею, научилась на занятиях по «Оказанию помощи в экстремальных полевых условиях». Попросила несладкое крепкое вино, длинную иголку, шелковые нитки и кетгутовые нитки, ну, сделанные из тонко нарезанного кишечника животного, и чистую ткань.

Молитвенно сложив руки, просящим голосом сказала:

– Учитель, пожалуйста, или обезболь или усыпи, ведь у меня здесь нет подходящих для этого эликсиров.

Он согласно кивнул и, положив руку эльфу на лоб, усыпил.

Я согнула с помощью магии иголку дугой, тем самым сделав из обычной иглы  –  хирургическую. Вдела в нее нитку и опустила в блюдце с вином, чтобы  простерилизовать. Затем тщательно протерла салфеткой, намоченной в вине, свои руки, другой салфеткой продезинфицировала края раны. Начала аккуратно зашивать рану, стягивая края послойно. Внутренний, мышечный слой кетгутовой ниткой, она потом сама рассосется, наружный – шелковой, ее после срастания тканей, через несколько дней, надо будет удалить. Закончив шить, вновь промокнула раневую поверхность салфеткой  пропитанной  вином и наложила тугую повязку на весь корпус.

– Все. Не имея дополнительного инструмента и соответствующих зелий, сделать больше ничего не могу. В моем мире это устаревший способ помощи, уже давно никто не пользуется сшиванием. Но, все же,  он дает возможность пациенту выжить и быть здоровым через несколько дней.

Мой пациент к этому моменту проснулся, попытался встать и со стоном улегся обратно. Посмотрев на меня  осуждающе, недовольно скривился.

– Напрасно ты так реагируешь, – сказал ему Учитель. – Она спасла тебе жизнь. А чтобы быстрее унять боль и сохранить красоту тела избавив от шрама, кое-что сделаю и я, –  сняв наложенную мной повязку, он приблизил руки к ране. У меня на глазах, в течение десяти минут, происходила регенерация, к окончанию которой на теле не осталось даже следа от раны.

– Получается, я напрасно старалась, – грустно вздохнув, начала я срезать и выдергивать ненужные уже, наружные нитки.